США рассекретили 225 страниц документов по широкому кругу переговоров с Россией, в которых принимал участие Путин, будучи главой ФСБ, премьер-министром и Президентом страны. Здесь и беседы о марш-броске в Приштину, и о затонувшей подлодке Курск и многое другое.
В частности, есть стенограмма разговора, состоявшегося 15 июня 1999 года, спустя три дня, как наши десантники, сделав 600-километровый марш-бросок, заняли аэропорт «Слатина» в Приштине (Косово), опередив натовские войска.
В разговоре с главой ФСБ Путиным советник Клинтона по национальной безопасности Санди Бергер говорит, что хочет совместно найти формулу, по которой Россия будет участвовать в составе миротворческих сил в Косово (KFOR). При этом недвусмысленно угрожает, говоря, что едва сдерживает Косовскую освободительную армию (KLA) от нападения на русских. В ответ на это Путин отмечает, что KLA — это угроза не только для русского контингента, но и для всех остальных, напоминающая недавнее нападение на британских солдат.
В этом же разговоре два чиновника обсуждают ограничение экспорта технологий, связанных с иранской ракетной программой. Путин заверяет, что на 37 российских предприятиях установлен строгий контроль за этим.
В разговоре от 12 августа 1999 года Путин накануне утверждения его премьер-министром в Госдуме благодарит Бергера за его поддержку:
«Я хотел бы выразить поддержку вам и вашим коллегам за то, что вы поддержали мое назначение на пост премьер-министра России. Я хотел бы сообщить вам и Госдепартаменту, что никаких резких изменений в составе кабинета министров не будет. Это касается и внешней политики, и внутренней экономической политики. Мы будем придерживаться договоренностей со Всемирным банком и МВФ, российско-американских торговых и технологических отношений. Это общие замечания, которые я хотел бы озвучить».
(I would like to express support to you and your colleagues for your support to my naming as prime Minister of Russia. I would like to let you know and the State Department that there will be no sharp changes to the cabinet. This pertains to foreign policy and domestic economic policy. We will adhere to the agreements with the World Bank and IMF… Russian and U.S. full trade and technology relationship. These are general remarks I just voiced.)
В стенограмме переговоров Билла Клинтона и Владимира Путина в Нью-Йорке от 6 сентября 2000 года говорится, что президент США выразил соболезнования в связи с гибелью подводной лодки «Курск» (прошло меньше месяца, как это случилось).
«Сочувствую во всём, что вы пережили из-за потери «Курска». Когда происходит что-то подобное, люди по всему миру представляют себя на месте жертв и их близких, но я представлял себя и на вашем месте. Вам, наверное, пришлось столкнуться со множеством критики. Так всегда бывает. После Оклахома-Сити многие спрашивали, хорошо ли здание было защищено и не пустили ли мы террористов в страну. Так что сердцем я был и с людьми на дне моря, и со всеми остальными тоже», – начал разговор Клинтон.
Путин ответил, что хорошего выбора не было: «Я был между плохим и худшим вариантами. Некоторые люди говорили мне, что, если бы я позволил маленькой подлодке пойти туда прямо сейчас, и хотя бы попытаться спасти ребят, мои рейтинги были бы выше. Нельзя делать что-то подобное ради пиара. Нужно отдавать приоритет спасению людей. Я ценю вашу искреннюю поддержку. Как ни странно, опросы общественного мнения впоследствии показали, что этот инцидент никак не повлиял на мое положение. Но я очень боюсь, что нечто подобное может повториться».
Путин добавил, что в те дни власть чувствовала себя беспомощной. «Сейчас понятно, что весь экипаж погиб в течение 60 или 90 секунд. Мы не могли сказать родственникам, но в корпусе была пробита дыра шириной около 2 метров, которая затопила первые три секции субмарины. Я даже не знаю, как мы сможем вытащить тела. В этих водах много трески, и на костях может не оказаться плоти. Мы пытались успокоить эту шумиху, но некоторые люди странные, они просто продолжали ее подпитывать. Это просто факт жизни».
