Правильно говорит Вячеслав Володин, вновь избранный старый председатель Госдумы, что надо отнять и поделить. На этот раз ему не угодил лауреат Нобклквской премии мира Дмитрий Муратов, да и сам принцип премирования в память изобретателя динамита Альфреда Нобеля. Российский политик предложил создать процедуру лишения (отзыва) премии тех, кто не угодил своей стране, «в случае выявленных фактов преступлений, нарушений против прав и свобод человека».
Напрашивается вывод, что господин Володин возглавляет парламент не для охраны основных фундаментальных принципов демократии, а совсем для других целей — отнять и поделить. Причём верный ленинец, которого я бы назвал словами Чубарьяна верным бланкистом, прудонистом и бакунистом, простирает руку над деньгами Фонда Нобеля.
Вспоминается, что самого основателя премии упрекали в том, что он принёс много зла человечеству своими изобретениями. Отсюда и родилась идея премии, зарекомендовавшей себя как полезное миру дело и поправившей репутацию учёного.
Если спросить Володина о том, читал ли он «Критику основ гражданского общества» Жан-Жака Руссо, он удивится и скажет: «Я читал произведения В. Путина и свои, других мне читать не надо!». Иначе как объяснить, что, по мнению Володина, присвоение Нобелевской премии мира было политизировано и несправедливо.
Вячеслав Викторович упомянул про других лауреатов — Михаила Горбачева, Барака Обаму, Абий Ахмеда Али и Аун Сан Су Чжи. Почему эти несчастные персонажи (вовсе не герои, особенно Горбачев и Аун Сан Су Чжи) попали под огонь критики главного защитника демократии в России — председателя Госдумы РФ, который уже дважды возглавляет демократический институт? Это неслучайно.
Дело не в весьма противоречивой фигуре «главного демократа», долгожителя в короткой парламентской жизни страны после тотальной диктатуры. Для меня важно, что он готов «зарыть в землю» несчастных Горбачева и бирманку, лишь бы «утопить» Дмитрия Муратова.
Вызывает оторопь, высшую степень недоумения, что автор этих поползновений готов пойти так далеко, как ещё не ходил ни один демократ на свете — отнять присужденную международным сообществом престижную премию за борьбу за свободу слова, честь и достоинство гражданина, лишь бы угодить власти олигархата.
Большинство гражданского, истинно демократического общества всерьёз рассматривает фигуру Дмитрия Муратова как природную естественную замену главному «сидельцу» — Навальному (включен в список террористов и экстремистов), на посту кандидата №1 на место первого лица в государстве. Поэтому, конечно, надо отнять и Нобелевскую премию мира.
Но почему просто отнять Нобелевскую премию, а не вспомнить про зуб, про ухо, про глаз — это же так распространено у передовиков советской демократии?!
Что является основой для исторического оптимизма у едва тлеющих огоньков на угольках затухающего костра российской демократии? Природная сила национального духа и веры в справедливость и в неотвратимость возмездия, находящегося в руках Всевышнего.
Что осталось от идеологии прежних времён в философии власти? Главный лейтмотив всех речей и посылов «демократической архитектуры» современного государства — «давайте вместе соберемся, напряжем силы и двинемся вперёд!». Но ведь мы все это уже проходили! Движение вперёд, по версии демократов, означает не движение назад (это само собой разумеющееся), но стремительное падение в пропасть, о котором не сказал только ленивый из креслодержателей, желающих избежать революции.
Я против революций, даже таких бескровных, как португальская и кубинская, совершенных при малой крови и постоянном надзоре общественных организаций. Россия — страна, которая является специалистом по революциям. Дело не только в том, что каждое поколение в России делает революцию, а в том, что страна с незначительным населением (по отношению к географии) воспитана на изучении революций. Людей приучили, что революции бояться не надо, надо бояться бунта и резни.
С убийством председателя петербургского ЧК, председателя комиссии по роспуску Учредительного собрания Моисея Соломоновича Урицкого начались массовые репрессии и полилась российская кровушка. Если до убийства Урицкого Каннегисером расстрелы были до 10 человек в день, то после этого они стали исчисляться тысячами в день. Складывается впечатление, что кто-то ждал предлога для того чтобы начать массовую резню.
Напомню, что концлагеря были открыты в первую неделю после прихода большевиков к власти. В частности, в имении Пушкина в Михайловском в Псковской губернии.
Но почему-то во Франции, которая ставилась большевиками в пример как объяснение насилия ради создания земного рая, после Венского конгресса возродилась и несколько раз облившись реками крови встала на путь развития и национального возрождения.
Почему же деятели с менталитетом «наследников Чингисхана», Бланки, Прудона и Саши Чёрного так сильно задержались в демократических структурах России?
Возвращение в культурный обиход романа Мережковского «Антихрист. Пётр и Алексей» — очередная попытка интеллигенции объяснить задержавшееся в России наследие Чингисхана, хотя с исторической точки зрения — это эпизод, малый промежуток времени.
Оптимизм есть, он будет, он всегда, потому что надежда умирает последней, и не даёт умереть даже оптимизму. Люди всегда верят в светлое, а не в Антихриста и не в Дьявола, о чём свидетельствует спектакль Малого театра и все пьесы, как по мановению волшебной палочки выскочившие на подмостки столичных театров.
Всё это делается как будто для обкатки по чьему-то щучьему велению идеи, в каком направлении обществу надо размышлять, чтобы избежать повторения эпизодов кровавой истории, которые в истории России так изобиловали.
