Величайший русский полководец Александр Суворов (1730-1800) вчера отметил бы свой юбилей. Хотя вокруг года его рождения ведутся учёные споры (на первой могильной плите, например, датой его рождения значится 1729 год), месяц и число его тезоименитства сомнений не вызывает. Бесспорно и значение для русской истории этого удивительного человека, который, по словам Кондратия Рылеева, пылал «чистою любовью к Отчизне», жертвуя ради неё «именьем, кровью»
Александр Васильевич был рождён в семье высших сановников. Его отец — сенатор Василий Иванович Суворов, был крестником самого императора Петра I и занимал пост генерал-губернатора Восточной Пруссии. Его мать — Авдотья Федосеевна Манукова, была дочерью вице-губернатора Санкт-Петербургской губернии Федосея Семёновича Манукова.
Хотя с родственниками по линии матери Суворовы перестали общаться после возбуждённого против последнего дела о мошенничестве (и проигранного им), именно с этой (предположительно, армянской) ветвью в обществе связывали бурный темперамент будущего Генералиссимуса.
Начало жизни будущего полководца проходило в Москве. В храме Фёдора Студита он был крещён; в этой семейной церкви и по сей день покоятся останки его рано ушедшей матери. В Москве же он, как позднее А.С. Пушкин, венчался в храме Вознесения на Большой Никитской.
Но в этом браке с княжной Варварой Ивановной Прозоровской Александр Васильевич был глубоко несчастен и предпринимал усилия, чтобы развестись с неверной женой.
Характер Суворова слыл непростым, а стиль жизни удивлял современников. Он был подчёркнуто спартанским (посмотрите на уникальные экспонаты выставки в Музее Военной формы, повторяющие экспозицию его первого музея и составленные из личных вещей), состоявшим из закаливаний, физических и умственных упражнений, пения, чудачеств и молитв.
За это лорд Байрон считал его одновременно и шутом, и демоном, и героем.
Суворовы были близки к семье А.С. Пушкина. Этот факт и сама личность выдающегося полководца подвигла Александра Сергеевича заняться пугачёвским восстанием, население после которого выпало замирять А.В. Суворову.
Но Александр Васильевич прославился не столько участием во внутрироссийских операциях, сколько победой в 60 сражениях с внешним противником. За его военную карьеру ни одного проигрыша русские войска под его руководством не знали, хотя Суворову всегда приходилось иметь дело с превосходящими силами противника.
Но дать бой самому прославленному полководцу своего времени ему не довелось, два великих современника не имели возможности скрестить шпаги. «С Наполеоном Суворов никогда не встречался, только с его подчинёнными и будущими наполеоновскими маршалами и генералами (Массеной, Лекур, Моро, Жубер). Известна фраза Суворова о Наполеоне, что «широко шагает мальчик — пора унять молодца», но встречаться в боя им всё-таки не доводилось.
Так вышло, что Суворов и Наполеон были в одних и тех же местах с очень небольшой дистанцией по времени. В 1797 году Наполеон покинул Италию, отправившись по следам Александра Македонского, а Суворов туда прибыл и вскоре покинул страну. Вероломные союзники-австрийцы поплатились за своё отношение к русским союзникам — в 1800 году Суворов вернулся в Европу, перешёл через Альпы и изгнал французов», — рассказал «Э-Вести» главный научный сотрудник Государственного мемориального музея А.В. Суворова (Санкт-Петербург) Артемий Тучапский.
Военачальник имел чёткое видение того, как разбить Наполеона и даже изложил по просьбе императора свои соображения на этот счёт. Они были приняты во внимание его последователями, которым выпала честь одержать победу в войне 1812 года.
Суворов был образцовым полководцем, имевшим огромный авторитет в войсках. Он начал свой боевой путь в середине XVIII века, участвуя в Семилетней войне, которую закончил уже в чине премьер-майора.
В правление Екатерины II это уже один из блистательных командующих армией, одерживающих одну за другой победы в великих сражениях: битве при Рымнике (после чего он стал графом Рымникским), взятии Измаила и Варшавы и многих других. К концу царствования императрицы Александр Васильевич уже генерал-фельдмаршал, авторитетный практик и теоретик военной мысли, опубликовавший книгу «Искусство побеждать».
Военное искусство Суворова пришлось не ко двору любителю прусской системы императору Павлу I, и полководец при нём находился в опале вплоть до 1798 года. Однако уже в 1799 году он снова стал незаменим (говорят, по ходатайству заинтересованных в победе над французами англичан) и возглавил Итальянский поход против войск Директории.
Этот великий поход привёл к тому, что король Сардинии возвёл Суворова в князья Италийские (благодаря чему тот стал членом августейшей семьи), и это дало формальные основания Павлу I присудить ему после Швейцарского похода другую заслуженную награду — звание Генералиссимуса, четвёртого в истории страны.
В последних походах Суворова сопровождал его сын — Аркадий, который мог бы продолжить знаменитую военную династию, если бы молодого генерал-лейтенанта в 25-летнем возрасте не постигла смерть. Внуки по линии дочери полководца — Натальи Зубовой, прозванной «Суворочкой», закончили Пажеский корпус, служили, но в военной истории памяти, сопоставимой с великим дедом, не оставили.
Не блистали они и в других вопросах. Разве что отличился в истории зять Суворова — брат екатерининского вельможи-фаворита Платона Зубова Николай. Он стал непосредственным участником заговора против Павла I, и при Александре I сумел сначала укрепить свои позиции, но затем их вовсе потерял.
Вопрос о том, принимал ли участие в этом сам Суворов, остаётся открытым. С одной стороны, его сложные отношения с Павлом известны. С другой — нет никаких свидетельств, чтобы заподозрить в этом Суворова. Артемий Тучапский отвергает любые предположения на этот счёт, мотивируя это тем, что полководец не был склонен к интригам, но подтверждает, что такие предложения ему поступали.
Ещё одним возможным доводом в пользу неучастия Суворова в заговоре является его общеизвестная набожность. До Итальянского и Швейцарского походов Суворов даже подумывал о том, чтобы уйти в монастырь. Но судьба распорядилась иначе — вскоре после возвращения герой заболел и умер, и упокоился в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры Санкт-Петербурга.
Но Суворов не был бы Суворовым, если бы было возможно что-то о нём утверждать наверняка. Его безусловная набожность и самоощущение себя русским человеком не мешало ему служить молебны в католических храмах, рассматривать католика в качестве будущего зятя и даже посещать масонские ложи. Как минимум одно такое свидетельство из раннего периода жизни есть, а также Александр Петрушевский в 1884 году прямо указывал на то, что в архиве Главного штаба есть материалы о регулярном посещении Суворовым масонских лож в Пруссии.
Тем не менее, учитывая безусловные заслуги полководца и защитника православной России, её национальных основ, в православной церкви давно стоит вопрос о канонизации Суворова. Его серьёзно рассматривают уже давно, говорят, что к положительному решению склоняется и патриарх. Артемий Тучапский предполагает, что вопрос может окончательно решиться к юбилею полководца в течение 10 лет. В этом случае Александр Суворов займёт место в ряду своих знаменитых святых предшественников-военачальников: Александра Невского, Дмитрия Донского и Фёдора Ушакова.
