17 сентября 1793 года революционные власти Парижа приняли закон, получивший в историографии наименование «Закона о неблагонадежных». 18 сентября этот закон был предан огласке и вступил в силу. Согласно ему, все те, кто не имел справок «о благонадежности», подвергались аресту и затем репрессиям: кто-то должен был идти на эшафот, кто-то на трудовой фронт.
Мы свергнули царей. Убийцу с палачами
Избрали мы в цари. О ужас! о позор!А.С. Пушкин
Закон о подозреваемых от 17 сентября 1793 года часто называют квинтэссенцией правового «террора», насаждаемого якобинцами, когда они взяли под свой контроль Национальное собрание Франции. Речь шла о совокупности превентивных мер по изолированию от гражданского общества возможных преступников. Робеспьер и его команда ввели в правоприменительную практику презумпцию виновности, которая распространялась в том числе на детей.
Например, репрессиям подлежали «бывшие дворяне, вместе с мужьями, женами, отцами, матерями, сыновьями или дочерьми, братьями или сестрами и агентами эмигрантов, которые не демонстрировали постоянно свою преданность Революции».
Вспоминается другое событие, также произошедшее 17 сентября в Лондоне, согласно которому Ассоциация британских врачей объявила о том. что в Лондоне появилось такое огромное количество лунатиков, что скоро мог наступить такой момент, когда сумасшедших станет кратно больше, чем здоровых и некому будет работать. Лунатизм устрашал — его считали признаком одержимости нечистым духом, а людей, страдающих этим явлением, могли объявить ведьмами и даже сжечь на костре или утопить; поэтому истинное число лунатиков скрывалось.
В основе многих чудовищных деяний лежит страх. Одна из выдающихся учениц Мартина Хайдеггера Ханна Арендт — еврейка по национальности, прожившаяся в период пребывания власти в Германии и чудом уцелевшая (никогда несмотря на репрессии не предавшая учителя!) после падения режима эмигрировала в США и стала родоначальницей дисциплины, которая получила название «социальная психология». Наиболее крупным её произведением является «Тоталитаризм».
У Мартина Хайдеггера и его учеников было множество последователей, не только в Германии и США, но и по всему миру. Они были и в России, они есть и в современной Российской Федерации.
Специалистов, изучающих те явления, которым занимался этот величайший немецкий философ и его школа, стали краеугольным камнем в архитектуре современной философии XXI века.
Понятие о тоталитаризме, и даже шире — понятие о классовом обществе, с моей точки зрения, начинается с того закона, о котором я начал сегодняшнее повествование.
Даже если учесть, что Максимилиан Робеспьер и всё его окружение — монтаньяры (согласно Ленину и его последователям) имели какие-то безупречные общенародные идеалы, их действия перечеркнули всё то, что они провозглашали.
Что толку, что Робеспьер не брал взятки? В чём сермяжная правда того, что его ближайшее окружение было в материальном отношении безупречно? Они не имели накоплений, преследовали сребролюбцев, но их действия, их бюрократическое чванство, стремление «скорее, скорее очистить Францию от скверны», забыв о присущем человеку первородном грехе привело не к чему-то абстрактному, а к крушению всех их идеалов. В результате, и к эшафоту. Очень скоро после вступления в силу этого закона, 22 автора его были гильотинированы.
Мораль сей притчи проста — злодеи не те, которые провозглашают добро и идут к нему тернистым путём. Злодеи те, которые провозглашают добро, но под личиной стремления к высоким идеалом совершают геноцид против собственного народа, понимая, что рано или поздно справедливость восторжествует.
Бывает так, что злодеи оставляют земной путь в собственной постели. Но это не значит, что наказание их обойдёт. Во-первых, земной путь — лишь только начало вечного пути для человеческой души. Для того чтобы продолжить своё путешествие в Вечность, человек обязательно должен пройти Чистилище, где святой Пётр — Святой Ключник никогда не ошибается. Во-вторых, Господь утверждает, что человек — песчинка в безбрежном океане времени. Его потомки — часть его матрицы. Зачем же обрекать потомков до 6го колена на вечные муки?
Обращаю внимание, ни один из диктаторов — буквально ни один, не смог избежать божественного суда и ответственности перед Богом и людьми. Даже злодеи древности (мне это рассказывал во время моего пребывания в Израиле ректор Тель-Авивского университета), например, потомки Ирода Великого в истории были истреблены и их следы теряются в истории.
Не составляют исключения и кейсы Муссолини, Гитлера, Хорти, Антонеску, Франко и многих других, как, например, Томаса де Торквемада, известного выкреста, ставшего великим инквизитором и добившегося беспрецедентного количества жертв среди соплеменников, сжигая их на кострах и подвергая их физическим истязаниям. Цифры жертв астрономические, до 15 тысяч человек. И это следует присовокупить к 300 тысячам испанских иудеев, изгнанных во времена Исхода после захвата Католическими королями последнего оплота мавров — Гренады.
18 сентября 1793 года вступил в силу закон о неблагонадежных, который распространялся на три четверти населения Франции — 15 миллионов человек, что делало революционную верхушку изгоями в собственной стране.
На что же надеялись революционеры, которые не были такими наивными, чтобы считать, что при помощи вооруженной силы и небольшого количества народной милиции в Париже они смогут удержать народ в узде? Большей частью населения Франции были крестьяне. недовольные поведением властей и их антинародной политикой. Кто знает, чем закончилась бы Французская революция, если бы на помощь революционным властям не пришёл Поль Баррас со своим приспешником — будущим императором Франции Наполеоном…
Французский террор стал извращенным продолжением вполне гуманистической идеи предшествующего времени. В XVIII веке в уголовном праве прочно укоренилась мысль о том, что преступление лучше предотвратить, чем дожидаться преступления и наказания за него. Ключом к предотвращению преступлений мыслились усиленный надзор и превентивное задержание.
В 1766 году адвокат Жозеф Мишель Антуан де Серван, будущий соавтор Декларации прав человека и гражданина, писал, что ключом к общественной безопасности является усиленное наблюдение за подозрительными лицами со стороны государственных служащих: «Бездельник — это будущий злодей… он подозрителен, а значит, наполовину преступник».
После Робеспьера правоведы во Франции в основном пересмотрели свои взгляды в сторону либерализма.
