Встреча Дональда Трампа и Владимира Путина на Аляске снова возвратила меня к размышлениям о возможности монархии в России. Прежде всего, этому способствовал ответ Дональда Трампа на вопрос: «Next time in Moscow?» (В следующий раз мы увидимся в Москве?).
Американский президент, согласно конституции США, является конституционным монархом, выбранным на ограниченный срок. Мы писали о том, что это уникальный случай в конституционной практике, поскольку первое лицо обладает полномочиями монарха, приданными конституцией. И он сослался на то, что такой формат продолжения диалога может вызвать критику в США! Ну что же, он ведь представитель и избранник народа…
Поразительно, как скромен американский президент, власть которого в реальности соответствует статусу конституционного монарха.
Действительно, он должен считаться с множеством институций своей страны, входящих в понятие Habeas Corpus: ФРС, Советом по международным отношениям, Гарвардским университетом, Брукингским институтом и ключевыми фигурами американского истеблишмента, в которых входят 200 кланов. Они, «народ», и избрали своего президента, пользуясь самой демократической системой выборов в мире.
Перечитывая работы автора цивилизационной концепции Арнольда Тойнби, невольно приходишь к выводу, что все правители с античных времен и до нашего времени без исключения выступали от собственного лица, но при этом подчеркивая, что делают это «от лица народа» (под народом в действительности всегда понимался истеблишмент и реже — граждане государства). Изобретались всё более и более совершенные методики и технологии чтобы доказать, что правитель (в ряде случаев, и монарх тоже) — выразитель «народной воли».
Ординарная магистратура — это форма правления, согласно авторам теории государственного права, со времен Античности (например, об этом писал Полибий). Традиция управления государством и обществом должна оставаться в русле принципа выступать в интересах большинства населения, а в ряде случаяв — и в интересах всего гражданского общества.
Суть вопроса — власть. Но власть сама по себе чревата. А вот власть во благо народа — безусловное благо. Ординарная магистратура существует только в двух формах: собственно ординарная и экстраординарная (диктатура). Это всё равно, что сравнивая с окружающей природой, есть деревья зелёные, а есть жёлтые, когда наступает осень. Другого не дано.
С чем же всё-таки мы остались на рубеже Третьего тысячелетия христианской эры? Убеждён: с единственно возможной формой государственного устройства — монархической формой правления.
Если в условиях экстраординарной магистратуры (диктатуры) правитель никогда не откажется от своих полномочий, ни в чью пользу (ни в пользу парламента, ни в пользу другого института государственной машины) тем более в пользу народа. Монарх же чаще всего отказывается от своих полномочий как раз в пользу народа.
В условиях ординарной магистратуры монарх в 99% из 100% отказывается от полномочий в пользу народа, в то время как экстраординарная магистратура доказывает, что риторика «от лица народа» нарастает, а полномочия никогда не переходят ни в какой иной институт, кроме собственной администрации.
Никогда за историю человечества не было случая, чтобы деятель, выступавший «от лица народа», отказался от своих полномочий в его пользу. Так было и в России и в 1917 году, и в 1991 и на всех последующих этапах развития современной истории. С монархией ситуация может и должна измениться.
Многие после десятилетий большевистского правления считали, что для конституционной монархии в России предпосылок нет, потому что для этого отсутствует социальная база. Поэтому когда в 1990 году разрешили Российское Дворянское Собрание (РДС), в него вошло меньше 1% из числа реальных потомков дворян, которых в России уже тогда насчитывалось до 5 миллионов. Эти люди неизменно связаны с российской историей (с реальной историей — историей своих собственных семей), и глубоко преданы всему тому, что связано с православной верой и её корнями.
Потомки дворян сегодня, как правило, заняты в культурной, образовательной и военной сферах жизни России.
Говорить о том, что у монархии в России нет социальной базы — а значит, нечего и говорить о монархии — это как применять технологию по забалтыванию вопроса о том, у кого в руках власть и как долго она в них будет находиться. Социальная база отсутствовала и у большевиков — никто не знал, что такое коммунизм в октябре 1917 года. У коммунизма тогда не могло быть социальной базы в глубоко консервативном российском обществе, представлявшем пять сословий, из которых 90% составляли землепашцы (крестьяне). Не было и нет социальной базы и потому, что коммунизм (бесклассовое общество) существовать не может.
Россия — не США и не Греция, где говорят, что число партий соответствует количеству населения. В стране растёт спрос на истинный патриотизм, любовь к родине.
Прохожий на вопрос о том, когда был золотой век России, неминуемо скажет, что это был короткий период, укладывающийся в понятие Серебряного века. Я же скажу с высокой точностью — 1906 год, когда в последний раз была завершена всеобъемлющая государственно-правовая система, позволявшая иметь права и свободы в полном объёме в условиях российской действительностью.
Ни до этого, ни после у граждан России этого уже не было. Так, например, крестьянские лидеры в эмиграции значительно позже революции (в том числе, устами философов) заявляли, что крепостное право — всё равно что мечта для коммуниста устами Маркса — утопия, к которой следует стремиться.
С 1917 года крепостное право вернулось в Россию в полном объёме, но теперь уже без Юрьева дня — перемещаться по стране крестьяне не могли, не было у них ни паспортов, ни тем более средств к существованию. Вместо этого были карточки за трудодни. Если доярка в какой-то день не выходила доить коров — она и её дети умирали с голода. Пока правители говорили «от лица народа», страдали крестьянство (большая часть населения), священничество и дворянство, которое подлежало исчезновению. Но последнее, несмотря на все усилия, в какой-то форме сохранилось.
Напомню, что когда Сталин в 1943 году принял решение об освобождению иерархов православной церкви, освободили одного.
Что касается дворянства, здесь ситуация иная, но в том смысле, что процент физического устранения ещё выше. Среди дворян-эмигрантов во Франции долгие годы после революции барражировала идея физического устранения Нечаева (не того, что у Достоевского, а того, который отвечал за списочный геноцид дворянских родов в НКВД). Эмиграция знала, кто такой Нечаев, и этот зверь сам был дворянин, но уничтожал многие роды под корень. Душещипательный факт — ошеломленный масштабами физического устранения дворян Сталин часто собственной рукой вычеркивал имена малолетних и грудничков, поскольку они тоже были включены в списки. Об этом пишет, в частности, отец князя А.К. Голицина в своих мемуарах. Сегодня об этом можно говорить свободно, но это делать тяжело и не стоит. Дворянство чудом выжило и готово служить стране, идти на алтарь отечества, ради которого оно и существует.
В России виден тренд на принятие политических решений политическими силами. Здесь не всё решает доллар или рубль. После возвращения из Аляски президент собрал «большой совет» в Екатерининском зале Кремля, где присутствовали премьер-министр Михаил Мишустин, заместитель председателя Совета безопасности Дмитрий Медведев и секретарь Совбеза Сергей Шойгу, помощник президента Юрий Ушаков, министр иностранных дел Сергей Лавров, министр обороны Андрей Белоусов, министр финансов Антон Силуанов и спецпредставитель президента по международному инвестиционно-экономическому сотрудничеству Кирилл Дмитриев, председатель Госдумы Вячеслав Володин, начальник Генштаба Валерий Герасимов, директор ФСБ Александр Бортников, глава СВР Сергей Нарышкин, руководитель Росгвардии Виктор Золотов, мэр Москвы Сергей Собянин, первый вице-премьер Денис Мантуров, вице-премьер Александр Новак, председатель Центробанка Эльвира Набиуллина, глава администрации Антон Вайно, его заместители Алексей Громов и Сергей Кириенко, пресс-секретарь Дмитрий Песков, а также помощник президента и глава переговорной группы в Стамбуле Владимир Мединский.
Конституционная монархия — это будущее России, к которому она шла с 1906 года, более 100 лет. Для него естественная среда. Востребованность в самой реальной жизни и геополитическая природа страны. Опора конституционной монархии — потомки российских дворян и тот самый народ в широком смысле этого слова, интересы которого могут быть учтены исключительно в монархической форме правления. Потомки тех, кто прошли молох новейшей российской истории и преданы русской природе и духовности. Для них слова — это интересы своей собственной страны, её людей и будущего. Никакая иная форма правления, кроме монархической, не может учесть нюансов самобытной российской природы, физической и духовной жизни страны.
