Около 300 тысяч детей ежегодно изымаются из российских семей и поступают в детские дома или приёмные семьи. Этим занимаются органы опеки и попечительства России, которые пользуются статьёй №77 Семейного кодекса РФ и Федеральным законом №120-ФЗ «О профилактике безнадзорности» и по собственному представлению о жизни решают, соответствуют ли условия жизни ребёнка некоей «норме».
Всем, в том числе законодателям, понятно, что действующая практика порочна, но общественность воспротивилась инициативе председателя Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству Андрея Клишаса и председателя Комитета Госдумы по государственному строительству и законодательству Павла Крашенинникова ограничить такие права через рассмотрение инициатив опеки судом.
Дело в том, что правила изъятия детей из семьи как не были определены, так и не будут прописаны в новом законопроекте. А ведь всё дело именно в них. Даже первый спикер Совета Федерации Андрей Турчак через Telegram-канал «Единой России» заявил: «Очевидно, что предложенные законопроекты нуждаются в доработке, причем еще до их рассмотрения в первом чтении», и призвал отложить их рассмотрение, прибавив, что он как отец понимает проблему законопроекта.
Нам представляется, что эта проблема ещё глубже, и возникла она в тот момент, когда в России стала разрушаться традиционная семья и община, бравшая на себя контрольные функции. К ней привлекал внимание ещё Ф.М. Достоевский, который в своих произведениях писал о том, что происходит с людьми, лишёнными отцов и матерей. Все его заблудившиеся герои (Родион Раскольников, Николай Ставрогин и т.п.) — продукт сиротства или неисполнения родительских обязанностей, прежде всего, отцами.
Кроме того, в «Дневнике писателя» он рассматривал несколько случаев, когда детям грозила непосредственная опасность от собственных родителей. В одном случае, по мнению Достоевского, детей действительно нужно было изъять у психически ненормальной немецкой семейной пары, во втором, где речь шла о временном помешательстве мачехи, вызванном беременностью, семью нужно было сохранить в полном составе. Что и было сделано стараниями отца семейства и через заступничество писателя.
Но обе истории, которые анализировал Фёдор Михайлович, были из разряда уголовного судопроизводства. В первом случае речь шла о систематических зверствах, во втором — мачеха в порыве гнева выбросила свою приёмную дочь из окна.
Те же случаи, о которых мы говорим сегодня — это сплошь бытовые неурядицы, связанные с якобы плохим исполнением родителями своего долга. Для старой России они были бы невозможны — эти законодательные новеллы современного лишения родительских прав возникли отчасти в советскую эпоху, отчасти, в более «либеральном виде», перекочевали к нам из западного законодательства. Не имея под собой традиционной духовной почвы, они не понятны общественности.
Живо ещё наше сознание, если они нам не понятны! И это радует и вселяет надежду.
Моя бабушка рассказывала мне о том, что когда она в 1946 году рожала мою маму, ей в роддоме пришлось вынести настоящий бой с властью, пытавшейся отобрать у неё ребёнка. То врач ей настоятельно рекомендовал сдать дочку в детский дом: «Зачем тебе жизнь портить, молодая ведь, ещё родишь!», то приходили люди, увещевали, что ребёнку будет лучше с государством. Проблема была в неполной семье — дед был сразу после войны направлен в командировку — его послали на Западную Украину разгонять «бандитов» — бандеровцев, и расписаться они не успели (во время войны этого делать не хотелось). У бабуси был сильный характер, она отбилась, но до конца своей долгой жизни не могла этого забыть и удивлялась, как вообще это было возможно в России — отбирать детей.
В 1946 году было трудно воспитать ребёнка: не было ни декретных отпусков, ни хлеба — была карточная система. Нелегко семьям и сейчас — многие недоедают и, особенно в многодетных семьях, не имеют возможности создавать детям условия комфортной жизни. Отсюда зачастую вытекает и несоответствие «норме», которую проверяет опека.
На сайте нашей Госдуме говорится о том, что именно эта причина является ключевой в отъёме детей. Только семья обратится за госпомощью — тут же к ней снаряжают опеку, и вместо помощи забирают малышей. Такая экономия денег налогоплательщиков. Это, конечно, форменное безобразие. Поговаривают, что за этим стоит «социальный заказ» на здоровых русских детей на коммерческом рынке.
Но есть и другие случаи, уже производные от политики по отъёму детей у семьи. Например, те, о которых мы писали в одном из наших недавних репортажей. Государство раздаёт детей, лишившихся родителей или отнятых у них тем, кто на них наживается. Вот у таких «родителей», на наш взгляд, при первом сигнале тревоги действительно нужно отбирать детей.
Нельзя ставить на одну чашу весов детей в родной семье и «приёмышей». За редким исключением, вызванным наличием психических заболеваний у родителей, у отца, матери, бабушек и дедушек есть любовь к своим детям, которая и гарантирует их безопасность; им надо оказывать всемерную помощь в трудной ситуации. Либо это материальная поддержка (чего-то нет — купите), либо лечение (в том числе, алкоголизма и наркомании), либо жильё.
Приёмные же дети этого лишены, их могут защитить только чёткие законодательные нормы и в первом сигнале о правонарушении нельзя рисковать их жизнями и благополучием.
А суд, в любом случае, это не преграда для отъёма детей. Во-первых, у малоимущих нет денег на адвоката (он им по закону не положен), во-вторых, он основывается на существующих несовершенных законах, занимает длительное время и не гарантирует справедливого рассмотрения.
Правильно, что «отбили» очередной законопроект, пусть и составленный из лучших намерений. Настало время действительно подумать о том, чтобы права семьи соблюдались и защищались законом. Нужен закон о господдержке семей и отмена положения об изъятии родных детей из семей органами опеки.
