Это неправда, что только с переименованием города во времена мэра Анатолия Собчака появилось доброе домашнее название — Питер. Мне 70 лет, и я хорошо помню, что во времена моего детства город, несмотря на официальное наименование Ленинград, люди называли Питером. Старая столица — напоминание о продолжающейся связи времен, то, что грело сердце любого цивилизованного россиянина.
Петербург всегда был бельмом на глазу у правителей советского периода. Сначала у Ленина, потом у Сталина, в меньшей степени у остальных. Питер — там, где «творятся чудеса».
Действительно, в городе всегда были различные чудеса, породившие массу легенд: от привидений в Михайловском и Аничковом дворцах и до других, связанных с его богатой историей, огромным количеством памятников и мифов. Некоторые связаны с Петропавловской крепостью и Алексеевским равелином, в котором, например, сидели Максим Горький и Николай Морозов, другие — с многочисленными кровавыми переворотами эпохи Романовых, как Михайловский замок.
Сегодняшние мои размышления связаны с Петербургом как центром российской цивилизации, с тем, как этот город олицетворяет связь времен — поступательное развитие цивилизационного процесса на всём историческом пространстве православной цивилизации.
Если мы исходим из теории цивилистов — Арнольда Тойнби, Освальда Шпенглера, Владимира Вернадского, Николая Федорова, то Россия — оплот одной из самостоятельных цивилизаций, внесших огромный материальный и духовный вклад в общий глобальный цивилизационный процесс, который в немалой степени сделал всю нашу планету единой цивилизацией к XXI веку.
Вы мне можете возразить, что в 1917 году произошел цивилизационный разрыв, и историческое правопреемство было нарушено. Я могу на это сказать, что с древнейших времён цивилизация была знакома с подобными происшествиями, но ни одна цивилизация не исчезала, лишь приостанавливала развитие и затем вновь возрождалась, как бабочка из куколки. Тому свидетельства — уничтожение греко-римской цивилизации, начало «Темных времен» и возрождение христианской цивилизации, крупнейшим ответвлением которой была восточно-христианская, преобразовавшаяся во времена Петра в великую российскую, существующую в различных формах и поныне.
Не стоит преувеличивать роль отдельных личностей. Вчера в разговоре с одним из сотрудников отеля я услышал, что Петербург как самостоятельное цивилизационное звено существует благодаря Газпрому. Он имел ввиду под этим кукурузный початок в центре города, обезобразивший исторический облик старой столицы — это штаб-квартира организации. Якобы благодаря тому, что власти разрешили возвести «знак эпохи», нарушив исторический ландшафт, город получил субвенции, за счет которых процветает. Тем не менее, эти слова погрузили меня в глубокое задумчивое состояние, результатом которого явилась эта статья.
Посетив Русский музей, я застыл перед картиной Василия Смирнова «Смерть Нерона». Шедевр потрясает пронзительностью сюжета и колористической палитрой, высоким мастерством исполнения и заставляет зрителя свидетельствовать о глубоком промыслительном событии: жестокий тиран, убивший свою мать, детей, любимого учителя Сенеку и огромное количество людей был наказан самоубийством — он совершил его из-за паники перед публичной казнью. Художник продемонстрировал глубокое понимание вселенского наказания за жестокость и её бессмысленность. Я пришел к выводу, что эта картина должна висеть на каждом углу, изучаться в школе.
Русский музей сам по себе — сокровищница цивилизации, она олицетворяет отношение к искусству царской власти. Отбор шедевров русской живописи, осуществляемый царскими экспертами под эгидой каждого царя в отдельности показывает, о чем думала власть. В то время как Третьяковская галерея с её заостренной социальной спецификой собирала шедевры с целью продемонстрировать, что живопись — рупор демонстрации прекрасных сторон цивилизации и трагических эпизодов вмешательства жестоких правителей в общецивилизационный поток, Русский музей концентрировался на более важных темах.
Поэтому Русский музей должен посетить каждый российский школьник, чтобы понять, что такое власть для человека, будь то государство, церковь, директор ЖЭКа или школы. На что имеет право власть в попытках преобразить цивилизацию в лучшую сторону, а на что имеет право свободный гражданин в свободной стране (на получение благ цивилизации). Если бы не эта сверхзадача Русского музея, его бы давно закрыли, как закрыли Музей западного искусства в Москве.
Цивилизация в Питере была, есть и будет не зависимо от Газпрома, но зависит от духовной составляющей российской цивилизацией, которая набирает силу. Это видно уже по тому, как оделся, умылся, преобразился Петербург, как он стал улыбаться.
Возможно, власти северной столицы — исконные жители города и даже не в первом поколении — заботятся о своем городе понимая, что их время ограничено, но придут дети и внуки и спросят: почему произошло то, что произошло? Ощущение этой ответственности гарантирует, что Питер остается бриллиантом в диадеме мировых цивилизационных мегаполисов, олицетворяющих духовную культуру России.
