«Сон смешного человека» — одно из малоизвестных произведений Ф.М. Достоевского, привлекло внимание худрука Театра у Никитских ворот Марка Розовского. Этот режиссёр, неоднократно ставивший Достоевского и глубоко погружённый в его творчество, поручил реализацию своего нового театрального замысла молодому актёру и начинающему режиссёру Николаю Рингбургу, и чутьё мастера не подвело. Погрузившись в текст великого русского писателя, Николай создал щемящий образ ищущего и нашедшего свой духовный путь человека.
Обращение к этому литературному монологу, чрезвычайно сложному для сценического воплощения, уже само по себе смелость. И особенное мужество потребовалось театру в том, чтобы на современной русской сцене поставить произведения того, чьё творчество находится в полном противоречии с политикой государства и духовным поиском нашей интеллигенции. Но тем ценнее этот новый моноспектакль (заметим, что Николай реализует весь замысел на сцене один).
Постановок «Сна смешного человека» в России и в мире очень мало. В 1989 году британский режиссёр Норман Стоун снял для BBC короткометражный фильм «Сон» с Джереми Айронсом, а в 1992 году Александр Петров создал одноимённый мультфильм в технике «живопись по стеклу» — «Сон смешного человека».
Версия спектакля в Театре у Никитских ворот в этом ряду стало совершенно особым авторским взглядом на тему духовного прозрения человека.
Если Джереми Айронс (гениальный и глубокий британский актёр) рисует перед нами западного интеллектуала и обращается к духу западноевропейского зрителя, то Николай Рингбург — настоящий русский интеллигент. С самого начала его появление на сцене, нетвёрдая походка худенького молодого человека с горящими глазами и ниспадающими русыми кудрями, погружает нас в атмосферу жизни обедневшего дворянства XIX века. Трудное детство героя, его ожесточение, его нахождение на краю духовной пропасти и близость к страшному греху самоубийства — всё это объёмно передаётся малыми сценическими средствами.
Отчаяние и опустошение, нигилизм и отрицание духа, интуитивный поиск спасательного круга — весь этот отчаянный и нервный процесс совершенно по-разному представлен Джереми Айронсом и Николаем Рингбургом. Если первый бреется, то второй зажигает свечи. Если Айронс элегантно одевается и обедает на фоне бутылки красного вина, Рингбург рисует образы на серых невзрачных стенах. Если английский актёр рассказывает свой чудесный сон о райском острове, находясь на фоне очаровательного сада, то в Театре у Никитских ворот о рае напоминает лишь сочное красное яблоко — плод познания, которым пришелец развратил его.
Духовное преображение героя Достоевского и обретение им Веры в Христа, после чего он отказывается от вредоносных идей и готовится к проповеди Учения, передаётся Николаем с непередаваемой искренностью и глубиной. В его недавно ещё потухших и полных грусти глазах появляется свет, он становится другим и теперь мы верим в него. В то, что он сумеет спастись и спасёт других людей.
В театральном спектакле, в отличие от телевизионной версии фильма, визуально нет девочки, открывшей герою путь к духовному пробуждению. Но её присутствие ощущается нами. В этом особое мастерство постановки моноспектакля.
Страдание героя на наших глазах превращается в сострадание. Это не только две буквы, приписанные в конце спектакля, но и весь ход сценического действа. Весь путь героя, начавшийся от грубого отталкивания страдающей девочки и до стремления найти её во что бы то ни стало.
Смелость творческого замысла окупилась с лихвой. Николая Ринбурга можно поздравить с режиссёрским дебютом, который, как он сам признался, и для него лично открыл новые духовные горизонты.
Таков Достоевский, такова миссия этого уникального русского писателя, отмечающего в 2021 году 200-летний юбилей со дня рождения. Экскурсии и выставки, запланированные к этой дате — это, безусловно, очень хорошо. Но они не заменят живого слова Фёдора Михайловича, звучащего с русской сцены, его будоражащих сознание образов и призывов к духовному пробуждению русского общества.
