Когда тайна оказалась совсем не тайной, показания даны под давлением, а потерпевший – РЖД – путается в фактах и цифрах – дело требует журналистского расследования. Начинаем разбираться в громком процессе.
«Какая-то техническая ошибка, – сказал в судебном заседании в Таганрогском городском суде представитель Следственного Комитета России, – моя недоработка, у меня было немного опыта, когда я её допрашивал». Эта «ошибка», как выяснилось, касалась допроса матери подсудимой, которую запугивали уголовной ответственностью за отказ от дачи показаний, забыв при этом о её праве хранить молчание по ст. 51 Конституции РФ.
Подобных процессуальных нарушений в деле — множество. Однако суд, похоже, не спешит их замечать.
В Таганроге рассматривается уголовное дело в отношении бывшей операционистки РЖД, обвиняемой в получении взятки и разглашении коммерческой тайны. Обвинение утверждает, что она якобы за небольшое вознаграждение помогала юристу одной из транспортных компаний быстрее получать информацию о задержках грузов.
Но сведения, которые фигурируют в деле, по поступившей в редакцию информации, никогда не были секретными: на них не стояло никаких грифов, а аналогичные данные РЖД регулярно предоставляет по адвокатским запросам. Даже сама компания (ОАО «РЖД») не сочла нужным закрывать процесс — заседания проходят открыто, что также говорит о том, что речь идёт не о коммерческой тайне.
Тем не менее, следствие квалифицировало действия женщины по тяжким статьям — ч.3 ст.183 и п.«в» ч.5 ст.290 УК РФ, как если бы речь шла о чиновнике, получившем взятку за раскрытие стратегических секретов. В обвинительном заключении утверждается, что РЖД понесла убытки более чем на 7 миллионов рублей. Между тем выясняется, что доказательства этой суммы строятся лишь на внутренней проверке самой госкомпании, а не данных независимых экспертиз.
Адвокат подсудимой Пётр Айдинов уже указывал на серьёзные процессуальные ошибки в обвинении: неверно указанные статьи, противоречивые даты, неясные суммы, отсутствие описания предмета взятки и доказательств причинённого ущерба. Он добивался возвращения дела на доследование, однако судья отказал. По мнению защиты, тем самым были проигнорированы очевидные нарушения закона.
«Эти сведения не являются коммерческой тайной, — пояснил редакции другой защитник Сергей Маночинский, — ведь РЖД без проблем выдаёт такие же данные по официальным запросам. Если бы они действительно были секретными, процесс проходил бы в закрытом режиме».
Несмотря на это, суд продолжает рассматривать дело как обычное обвинительное производство.
Пока всё выглядит так, что главное доказательство обвинения — признательные показания, данные подсудимой под давлением, и свидетельские показания матери, полученные с нарушением её прав. Позже мать отказалась от своих слов, и суд признал их недопустимым доказательством. В результате, обвинение оказалось не готово к прениям, заседание пришлось отложить.
Если объективных фактов – независимых расчетов, экспертиз в деле нет, то выходит, что следствие «поверило» РЖД на слово! И не важно, если потерпевший – лицо заинтересованное, в его позиции есть и ошибки, и противоречия…
Похоже, если речь идёт о госкомпании, следствие верит ей на слово, не проверяя и не особо вникая в детали!
Ситуация демонстрирует системную проблему: следственные органы допускают грубые нарушения, а суд не торопится разобраться и нередко предпочитает их не замечать. В итоге, под видом борьбы с коррупцией преследуют не чиновников, а обычных сотрудников без властных полномочий.
***
Редакция продолжает следить за процессом. Это дело — пример того, как «техническая ошибка» в обвинении превращается в инструмент давления, а не в поиск справедливости.
