Несколько лет глава Роспатента Григорий Ивлиев сокрушался о том, что в России не стимулируется изобретательская активность. К сожалению, он немногое смог сделать, будучи связанным ограниченными полномочиями на своём посту. Число заявок на патенты в России, увы, по-прежнему падает, а поддерживается оно исключительно за счёт фанатично преданных делу изобретательства людей — таких, как Виталий Викторович Синицын. Людей, которые способны не только рождать изобретения ради пользы людей, но и усилием воли добиваться их реализации, несмотря на отсутствие условий в родной стране.
Виталий Викторович изобрёл знаменитый чудо-стакан, в котором можно быстро и комфортно приготовить любимый напиток. Это лишь один патент из тех, которые принадлежат ему. Изобретение легло в основу высоко прибыльного бизнеса, а остальные пять патентов ещё находятся в процессе реализации. Скоро настанет и их черёд.
Виталий Викторович открыто и без прикрас говорит о том, что мешает развитию идей в России. В интервью нашему изданию он делится с читателем как опытом побед, так и поражений, а главное — посылает читателю заряд неистощимой творческой энергии и подаёт пример оптимистического взгляда на жизнь. В России трудно, но возможно стать успешным изобретателем.
ЭВ: Виталий Викторович, Роспатент неоднократно высказывал озабоченность относительно того, что в России мало регистрируются патенты. В том числе, это редко делают те, которые должны изобретать по профессии — научно-исследовательские коллективы, например. Их надо убеждать и даже заставлять. А, с другой стороны, есть Вы, которого убеждать и тем более заставлять не нужно. Вы фонтанируете изобретениями и сделали это целью жизни.
Виталий Синицын: Я тоже размышлял над этой проблемой, и у меня сложилось такое объяснение, что в России ещё просто не сложилась культура изобретения. Люди в России, привыкшие к тому, что «всё колхозное — всё моё», не были приучены к мысли о том, что изобретательская деятельность может приносить прибыль. Мой отец в своё время работал в шахте, где выделяли премии, довольно большие — до 300 рублей, за рационализаторские предложения по улучшению выработки угля. Они с друзьями собирались дома, садились, и с энтузиазмом решали, как лучше провести штрек или увеличить выработку в лаве. Но в своей массе работники предприятий не были заинтересованы в патентовании, получении патента, потому что люди с этого ничего не имели. Отсюда апатия, которая даёт о себе знать до сих пор.
ЭВ: Сегодня, насколько я понимаю, задача не облегчилась, а усложнилась — для реализации изобретения необходимо приложить усилия по поиску инвестора?
Виталий Синицын: Это всегда так. Это реальная проблема, из-за которой я на время даже перестал оформлять патенты — у меня было очень много идей, но я был вынужден остановиться, потому что работа «в стол» никому не нужна. Когда нам нужен хлеб, мы приходим в магазин, покупаем его и уходим. Когда есть идея — как её реализовать, как её продать — это вопрос. Мы не можем прийти в какой-то «инвестиционный магазин» и сказать: «Ребята, я хочу купить инвестиции, потому что у меня есть изобретение. Давайте договоримся, я вам — изобретение, вы мне — деньги».
Мне не известно о наличии организации, куда изобретатель может прийти за помощью в том, чтобы сделать бизнес-план, провести оценку изобретения, просчитать, насколько оно будет выгодно в производстве, провести анализ, и, если всё всех устроит, получить деньги и организовать компанию. Такого нет.
ЭВ: Такого, безусловно, нет, но научно-исследовательские центры нередко выделяют в команде специального человека, потому что понимают, что изобретатель очень редко является настолько предприимчивым, чтобы устанавливать связи с инвесторами. Вы в этом смысле уникальный человек.
Виталий Синицын: Безусловно, я это понимаю. Изобретателю сразу необходимо делать некий анализ того, будет ли востребовано его изобретение, будет ли оно «работать». Но даже в этом случае, мало расчётов — надо верить в коммерческий успех, иначе ничего не получится. Совокупность деловой жилки и проницательности, да, нечасто встретишь, поэтому надо «вкладываться», и проводить соответствующую государственную политику.
ЭВ: Государство, с одной стороны, хочет этим заниматься, с другой — хочет делать это за деньги крупных корпораций. Я своими ушами недавно слушала выступление вице-премьера Андрея Белоусова, который говорил о том, что у нас огромная проблема с научно-техническим прогрессом, потому что люди, которые изобретают и двигают высокие технологии, представляют высокий риск для инвесторов. В правительстве хотят сейчас создать «единорогов» — высокотехнологические стартапы, и создать под них отдельное законодательное регулирование. Чтобы риски перестали быть проблемой.
Виталий Синицын: Некая государственная страховка?
ЭВ: Да. Если не получится инвестпроект по созданию нового высокотехнологичного рынка — никого не накажут, денег ни с кого не возьмут и тем более никто не «сядет». Ведь и «посадки» были…
Виталий Синицын: Конечно. Я однажды писал несколько писем, пытался донести до правительства один из вариантов решения проблемы, как у нас говорят, «на наш выпукло военно-морской взгляд». По моей мысли, должна быть создана государственная компания с государственными деньгами, которая занимается реализацией изобретений. Например, я как изобретатель обращаюсь в эту компанию, они делают расчёт и говорят: «Ваша идея жизнеспособна, мы видим коммерческий успех и принимаем проект». При этом я как физлицо вхожу в учредители этой компании или получаю долю в ней, чтобы я не потерялся и был заинтересован в проекте. Такая структура могла бы набирать огромное количество патентов и заниматься непосредственно их внедрением и реализацией. В этой ситуации никто бы не «сел», потому что конкретные деньги выделялись бы на развитие конкретных патентов, которые прошли отсев по эффективности. И сам изобретатель был бы в деле и в случае успешной реализации проекта получил бы свой процент, или долю с продаж продукции. Если бы такая компания была — я бы с радостью обратился туда и передал бы ей свой патент. А сейчас податься некуда.
ЭВ: Разве что писать крупным компаниям, обещая доходность свыше 40% и ожидать, что будет какой-то интерес.
Виталий Синицын: Конечно. Работа по внедрению моего первого патента заняла около двух лет, я занимался этим очень долго, отдавая проекту все силы. Я созванивался, разговаривал, объяснял и верил, что у меня всё получится, и стаканчик будет «работать». Но вы правильно говорите — бизнесмену надо было показать минимум 30-40% доходности, притом, что в основном к новым проектам все относятся без энтузиазма — не верят в них. В результате я считаю, что мне очень повезло.
ЭВ: Вы очевидно предложили выгодный проект, иначе он бы не состоялся. Я знаю, что у нас вопрос доверия решается через заказ оценки проекта у известных оценщиков, которым доверяют банкиры и другие инвесторы. Но это огромные инвестиции для изобретателя, который в обычной жизни имеет среднюю зарплату в Москве 60 тысяч рублей, а в среднем по России — 30 тысяч рублей. Оплата оценки — выше месячной зарплаты автора проекта, поэтому Ваша идея о создании инфраструктуры в помощь очень важна.
Виталий Синицын: Привлечение грамотных специалистов необходимо, и расходы на них надо предусмотреть.
Единороги — это хорошая идея нашего правительства, но, на мой взгляд, для успешности начинания надо идти от обратного — от изобретателя. Если не идти от изобретателя, то идея работать не будет, никакие законы не помогут.
Надо сначала посмотреть на те проблемы, с которыми он сталкивается, решать их, а уже затем идти к этим компаниям. Ещё непонятно, как их правильно сделать с точки зрения структуры. Например, Вы придумали лазерную ручку или что-то ещё, чего пока нет в природе. Это новый товар, для производства которого необходимо изготавливать новое оборудование (производственную линию), а нет станков – нет и нового продукта. Под это требуется создание полного цикла производства. Кто будет делать это оборудование, где? На каких заводах?
ЭВ: Виталий Викторович, у нас ведь есть профильные ассоциации, которые помогают и лоббируют нужные изобретателям законы?
Виталий Синицын: Да, есть Всероссийское общество изобретателей и рационализаторов, членом которого я скоро буду. Есть оно и у нас в Мурманске. Примерно месяц назад я встречался с директором организации, и она предложила мне помощь в виде аренды офиса, какие-то бонусы для изобретателей. Но это вещи вторичные, и на изобретателе остаются важнейшие задачи по продвижению патента: написание бизнес-плана, который может стоить до 300 тысяч рублей, например. Действующая схема предлагает частичную компенсацию расходов на рекламу, на поиск инвестора, при этом вы сначала платите, а потом вам компенсируют расходы. Но ведь мне, изобретателю, сейчас деньги нужны! Идея хорошая, но она принципиально ни к чему не приводит.
ЭВ: Когда Вы изобретали стаканы для чая, кофе, шоколада, которые Вам всё-таки удалось запустить в производство, оказали ли Вам помощь со стороны Минпромторга как отечественному производителю? Куда ещё Вы обращались?
Виталий Синицын: Я дошёл в Мурманске до Внешнеэкономической палаты, пытаясь получить помощь, но тоже принципиально ничего не получил. Ровным счётом ничего. Что мне предлагали на уровне бизнес-инкубатора: «Пиши бизнес-план, и мы компенсируем затраты!». Мне всё пришлось делать снова самому, однако удалось найти оценщика, который по-дружески составил мне бизнес-план, который я показал инвестору.
ЭВ: Насколько человек с патентом сегодня защищается государством на рынке, где есть китайские товарищи, и вообще система копирования изобретений — норма вещей? Проблема ведь в том, что кражу необходимо сначала отследить, затем нести судебные издержки, а потом ещё бегать за правонарушителем, чтобы он возместил ущерб.
Виталий Синицын: Здесь есть нюанс: когда Вы что-то изобретаете, где-то включается секундомер, и Вам надо бежать максимально быстро. Если идея хорошая, её кто-то может забрать себе в производство без приобретения патента. Со стаканчиками мы в своё время успели войти в рынок вовремя, до того, как их начали массово копировать. Через год после того, как мы запустили производство, знакомый из Владивостока прислал мне фотографии из магазина, в котором продавались аналогичные нашим стаканы из Китая. Оборудование для них мы заказывали в Корее, но часть блоков была китайская. Это позволило китайцам со временем воспроизвести оборудование, бороться же с ними для меня оказалось слишком тяжело.
Если бы мы не успели — ворам было бы проще заплатить копеечные издержки, но продолжать заниматься незаконным производством.
Чтобы показать, насколько серьёзна эта проблема, я лучше нарисую ситуацию на примере моего другого патента — многофункциональная дверь. Это дверь, в которую встроен монитор; этакий шкаф-купе с телевизором. Для неё я нашёл производителей экранов в Москве, выбрал очень крупную компанию, занимающуюся обслуживанием различных выставок, семинаров, правительственных встреч, для которых делают интерактивные доски и прочее. На меня вышел один из директоров этой компании, которому я отправил предложение о производстве. Я приехал в Москву, мы встретились, я был у них в цеху, пообщались. Дня два шли переговоры, вроде как о чём-то договорились — надо было делать прототип. Они уже начали подписывать договор, но потом не приехали на встречу — что-то пошло не так. Я уехал обратно в Мурманск, а через полгода в интернете я увидел магазин, в котором продавались шкафы-купе со встроенным монитором по моему патенту, от компании Mr.Doors. Им как производителям я тоже рассылал коммерческие предложения. Либо те, либо другие — к которым я ездил, забрали мою идею бесплатно.
Я посоветовался с адвокатом, и он мне сказал, что надо ехать в тот магазин, покупать шкаф-купе, и с этим чеком потом обращаться в суд. Но по суду надо доказать, что я понёс определённый ущерб. В результате мне возместят купленную дверь, чек которой я предоставлю. По патенту необходимо доказывать упущенную прибыль с огромным трудом, уезжая в их город и собирая необходимые документы, а на юрлице ответчика будет 10 тысяч рублей уставного капитала и свои обороты в суде он не покажет, как коммерческую тайну.
Иными словами, овчинка выделки не стоит — если у вас что-то украли, это ваша проблема. В России вы ничего не получите, никакой компенсации. Я не могу вспомнить ни одного случая, чтобы по патентному праву или лицензионным делам кто-то из изобретателей получил какую-то реальную компенсацию в суде. В этом вопросе вы остаётесь один-на-один с правонарушителем, и в некоторых случаях надо просто продолжать идти вперёд.
ЭВ: Вы не пробовали договориться напрямую с компанией, чтобы они в добровольном порядке отдали вам какую-то часть дохода?
Виталий Синицын: Да, но ничего конкретного они мне не предложили. Магазин не закрыли, продолжали продавать шкафы-купе. Такова реальность.
Есть ещё вариант, который придумал один изобретатель корректора для детей из Мурманска (это насадка на палец, чтобы у детей каллиграфия была хорошая) — он быстро запустил своё изобретение, которое потом получило массу китайских реплик, но до сих пор продолжает работать невзирая ни на что.
ЭВ: Неужели Вы совсем оставили тему шкафов-купе, ведь сейчас в связи с уходом европейских компаний существует технологический голод среди тех же компаний недвижимости, прежде всего производственных, прежде всего ГК «ПИК» и подобных. Самая большая проблема для них, конечно, лифты, но Вы не пробовали обращаться к ним по дверям?
Виталий Синицын: В своё время я делал много рассылок производителям дверей не только в России, но даже в Польше и Болгарии, но затем всё же оставил проект производства дверей… ради другой идеи «Комплекс системы безопасности для хранилищ ценностей банков» По поводу лифтов я понимаю, о чём Вы говорите. У меня самого сейчас небольшая управляющая компания, я директор, также — председатель ТСЖ и управляющий ЖСК. В следующем году заканчиваются разрешения на использование лифтов в жилых домах, отныне они будут запрещены в эксплуатации. Сегодня ко мне приезжает лифт, который мы заказывали из Санкт-Петербурга. Я всё-таки успел поставить один лифт сейчас, а летом — второй.
ЭВ: У Вас один патент работает, другой украден… В результате ваши идеи в России несопоставимо питают Вас и других. Тем не менее, Вы не останавливаетесь и продолжаете?
Виталий Синицын: Я решил продолжать и сейчас подал новую заявку, на патент «Комплекс системы безопасности для хранилищ ценностей банков». Уже пишу реферат, оформляю изобретение. После того, как я получу патент, заявлю международный приоритет и через год-два смогу получить патенты в Европе и Америке. Буду выходить с предложением на реализацию этого патента за рубежом. У нас всё сложно.
ЭВ: Речь идёт о крупных банках с серьёзными инкассационными службами: Сбербанк, ВТБ, Альфа-банк, Открытие?
Виталий Синицын: Любой банк, у которого имеются банковские ячейки или помещения, где хранятся ценности, может использовать созданное мной техническое устройство.
ЭВ: У нас по-прежнему часто грабят банки? Как-то чаще пишут про кибератаки!
Виталий Синицын: Не знаю, как у нас, я нацелен на европейский рынок. На изобретение меня подвигло то, что как-то вечером я смотрел фильм об ограблении века, которое произошло в Голландии. Там есть целый квартал по продаже обработанных и необработанных алмазов, который ограбили на 150 миллионов долларов. Я думаю, что моё устройство будет гораздо дешевле, но позволит сохранить ценности при попытке грабежей.
У меня есть несколько вариантов развития этого проекта: договориться с крупной компанией-производителем и отдать им франшизу, или передать им договора на производство устройства, либо идти по более сложному пути договорённостей — с банками, которые уже будут нанимать производителей устройств по формуле.
Для каждой страны нужно будет получать отдельный патент — для Швейцарии свой, например, но я заявлю европейский приоритет, который даёт право получения патента в конкретной стране.
Ещё когда мы занимались стаканами у меня был опыт получения патента в Германии, поскольку мы планировали производить стаканы в Европе. Патент на компанию получили, но мне пришлось изменить свои планы, поэтому проект тогда не пошёл. Между тем, опыт международного патентирования я приобрёл.
ЭВ: Вы уже лет 20 занимаетесь патентами?
Виталий Синицын: Примерно 20 лет, с 2006 года. Все мои полезные модели имеют срок действия 10 лет, а изобретения — 20 лет.
ЭВ: Вы стали настоящим энциклопедически образованным человеком в этом вопросе, были вынуждены глубоко разобраться в деталях, включая бизнес-план, судопроизводство, оценочную деятельность, экспертизу. Теперь ещё изучаете международную экономическую деятельность в плане нематериальных активов. Там сейчас есть шанс в направлении Европы?
Виталий Синицын: В данный момент нет, в этом году работать будет невозможно. Но я думаю в перспективе, когда произойдут определённые изменения, через пару лет. Как раз столько у меня уйдёт на оформление патента и первые шаги по его внедрению. Сейчас я на стадии оформления реферата, заявки и формулы-описания. Буквально на днях я буду делать чертежи.
ЭВ: Можно и из России оформить международный патент?
Виталий Синицын: Да, это можно сделать через патентных поверенных в Европе, которые оказывают соответствующие услуги. Всё просто, сегодня всё можно оформить по интернету .
ЭВ: В Европе сейчас экологическая повестка дня и они «копают» вопросы о том, что даже картонные стаканы, обработанные пластиком, не настолько полезны.
Виталий Синицын: Это называется ламинация.
ЭВ: Я так понимаю, что Ваше изобретение может удовлетворять европейского потребителя и в рамках нововведений?
Виталий Синицын: У нас производство подразумевает спаивание картонного стакана с помощью припоя ламинирующего покрытия. Экологические материалы тоже возможны, правда, припой придётся делать из крахмала или биоразлагаемого пластика. Но это вопрос не патента, а технологического производства, химических соединений. С технической точки зрения здесь нет никаких проблем, но надо рассчитывать прибыль. Экология, как известно — дело дорогое.
ЭВ: Вы житель Мурманска, но родом из Ростова?
Виталий Синицын: Да, я родился в Ростове и учился там до армии, а после армии уехал в Мурманск работать судоводителем — механиком, ходил в море.
ЭВ: К Вам часто обращаются люди из разных городов России за советом и помощью? Ведь Вы — образец для многих в нашей талантливой стране, как человек, который не только изобретает, но и добивается реализации патентов?
Виталий Синицын: У меня было немало примеров сотрудничества. Та же упомянутая многофункциональная дверь была сделана мной в соавторстве с человеком из Дальнего Востока, который обратился ко мне с идеей, которая мне понравилась. Мы вдвоём получили патент.
Собственно, по патентам обращаются нечасто, из числа знакомых и друзей, и как правило за советом, насколько жизнеспособны идеи. Увы, порой после двух-трёх вопросов о том, кому изобретение может быть интересно и где можно это продать, разговор заканчивается. Человек понимает, что делать этого не надо.
ЭВ: И снова мы приходим к мысли о том, чтобы связать изобретателя с производством, которому необходимы российские разработки. Первым, кто об этом заявил во весь голос, был нефтегаз — они думали об использовании оборонных технологий.
Виталий Синицын: Да, снова по поводу «единорогов». У нас нет площадки для изобретателей. Есть тендеры и котировки на работы, но нет тендеров на изобретения. Например, тот же «Газпром» мог бы туда выставить заявку: «Необходима модернизация вот такой штуки, чтобы она делала это, и получилось бы это». Это был бы очень хороший помощник для изобретателей.
ЭВ: Лет пять тому назад Максим Орешкин, тогда глава Минэкономразвития, обещал бизнесу госзаказ по принципу «одного окна». В соответствии с этим в МФЦ должна была быть внедрена система, в которой отображались бы все потребности бизнеса. Но куда-то эта идея начала уходить…
Виталий Синицын: У нас в стране должна быть не просто служба «одного окна», а отдельное министерство изобретений. Это даст развитие стране и экономике. Всё вокруг нас — это результат изобретений. Почему люди покупают более новую машину? В ней больше ноу-хау. Внедрение и реализация изобретений — то, что позволит России двигаться вперёд. Это для перепродажи товаров развития не нужно, а для производства нужно обязательно. И вообще, когда ты сделал что-то новое, и у тебя хотят это купить — это другая песня.
ЭВ: Вы за эти годы получили много как позитивного, так и негативного опыта. Но если бы вернуться назад, понимая все трудности, Вы бы снова пошли по пути изобретательства?
Виталий Синицын: Да, конечно, я бы обязательно пошёл бы по этому пути. Но теперь бы обошёл массу острых углов.
