У всех своё понятие Руси. У кого-то она связана с Горным Алтаем, у кого-то — с Золотым кольцом вокруг Москвы, а у кого-то, возможно, и с Русским Севером. Мне кажется, что последний надо посетить каждому россиянину хотя бы однажды в жизни.
Под определение Русского Севера обычно попадают Поморский край, Вологда и Карелия с её удивительными фьордами, валунами и лунным ландшафтом.
В конце Перестройки в 1988 году меня редакция одной из центральных газет решила премировать за мою нашумевшую публикацию на её страницах «Горы, море и традиции», получившую большой резонанс и несколько увеличившую тираж, поездкой на Русский Север. Хотя в статье я писал о далёкой Испании, читатель в ней увидел созвучные его настроению темы Родины и традиций.
Редакция пригласила меня на многодневное путешествие на одном из тех премиальных речных лайнеров, на которых в ту пору возили лишь валютных интуристов для любования красотами редкого пейзажа — озёрами Онега, Ладога, а также знаменитыми Кижами с их церквями XVII-XVIII веков, построенными без единого гвоздя, Валаамским Скитом и обители. Путешествие заканчивалось в столице Карелии Петрозаводске, откуда путешественники вновь возвращались в Санкт-Петербург — изначальную точку отправления в круиз.
Моя бабушка говорила мне: «Самое страшное — жить в эпоху реформ». Да, это верно. Но только в эпоху реформ всё обостряется, и ощущение от окружающей действительности наиболее ярко и выпукло. Так было и в этот раз.
Что мне запомнилось от этого путешествия? Помимо необыкновенной красоты пейзажа, рукотворных строений, потрясающей безмятежности окружающей природы, дух наполнился чистотой и глубиной пафоса русского бытия.
Ты смотришь вокруг и понимаешь, что живёшь в особой стране. Вокруг Горбачёв, Перестройка, Гласность, конвульсии кооперативного движения, зачатки рынка, первые статьи о вновь нарождающихся капиталистических отношениях в СССР — одним словом, ощущение грядущего Армагеддона и тревожного, непонятного и вместе с тем нового и зовущего.
Удивительно то, что когда ты плывёшь на безмятежном, роскошном, комфортабельном судне, ты видишь, что люди и всё вокруг живут своей жизнью. По одним им известным часам. Уж не знаю, по Гринвичу ли, по Кремлю ли, по бабушкиным ли часикам на стене в избе, но по каким-то только им известным хронологическим ритмам.
Когда мы вступали на сушу, видели абсолютно спокойных, уравновешенных, никуда не торопящихся людей, интересующихся лишь тем, какая сегодня погода: светит ли Солнце, идёт ли дождь, какой в Ладоге или Онеге улов рыбы. Люди живут своей жизнью, один раз ими отмеренной и выверенной.
Было ощущение, что ты попадаешь в какой-то сказочный нереалистичный мир. Удивительно красивый, безмятежный, с совершенно другими людьми, хотя и говорящими на том же языке и с очень похожими на наши манеру себя вести и бытованием.
Выйдя на берег в Петрозаводске — большом цивилизованном городе, ты как бы возвращаешься в городскую цивилизацию. Но даже здесь, в этом мегаполисе, ты понимаешь, что это другая ипостась твоей страны. То ли люди спокойнее, то ли улицы чище, то ли здания уютнее. Но всё равно что-то другое, и при этом твоё, привычное.
Я часто спускался на первый этаж — первую палубу судна, чтобы полюбоваться его тихим ходом и понаблюдать, как плещется вокруг рыба, рассматривавшее этот корабль как ещё одну рыбину. Настолько безмятежно рыбы выпрыгивали из воды и впрыгивали в неё обратно. Вокруг были удивительная тишина и покой, густо сдобренный яркими красками лесов, валунов на берегах и силуэтами островерхих церквей и церквушек, которых к тому моменту я уже насчитал 12.
Боюсь ошибиться, прошло больше 30 лет. Может быть, их было больше, но в память врезалась именно эта цифра — по числу апостолов или по какой другой причине.
Посещение острова Валаам — отдельная песня. Мне кажется, что любой человек, который попадает на этот остров, хочет закрыть глаза и забыться. Он хочет побродить по хвойным чащам, надышаться воздухом, напоённым хвоей, и пустить к себе в душу ту благодать, которая всегда стучится к тебе, если ты — человек, пришедший пустить русский дух в своё тело.
Вспоминается случай. В ту пору нельзя было сойти на берег и посетить деревянные церкви в силу закона о защите архитектурных сооружений. Это было запрещено, поскольку большой наплыв туристов мог повредить хрупким деревянным строениям. Но, как всегда бывает в России, наша руководительница договорилась с местной властью и нас пустили в одну из церквушек. При этом мы высадились на маленьком острове посреди водной глади.
Очутившись внутри этого удивительного деревянного рукотворного строения, я спохватился и понял, что меня поражает больше всего. Это то, что я стою на деревянном полу, который не держит ни один гвоздь, но он такой же прочный, как и мраморный пол в Исаакиевском соборе Санкт-Петербурга, построенном Монферраном. Но благодать на Валааме даже больше, чем в том пафосном грандиозном культовом сооружении.
О красотах Валаама сказано много. Я лишь только хочу добавить то, что если Вы никогда здесь не были, то ничего не читайте об этом острове. Любое предварительное впечатление о нём Вы пересмотрите, получите что-то своё, особое и личностное. Совершенно понятно, почему недавно Патриарх Кирилл, посещая Север своей епархии, главной точкой отправления избрал именно Валаам. Кажется, что именно здесь находится та самая точка для входа прямо в рай.
К слову, монахи ещё на заре цивилизации производили на острове все самые экзотические продукты и растения. Например, виноград, арбуз, дыню, сладкий перец и даже выращивали секвойю. Вдумайтесь, сюда, на Валаам, приезжали учёные не только из Петербурга и Москвы, но и из далёкого зарубежья, чтобы познакомиться со здешним искусством растениеводства.
Посещая Русский Север, вы посещаете другую цивилизацию, но зато понимаете истоки русского традиционализма и крепости русского духа. Как это объяснить — не знаю. Святые Отцы — и те не все знают. А Вы узнаете, посетив эти места.
