Почему в 18 году 20-го века Самодержец всея Руси оказался никому не нужен? А чудовищное убийство семьи Романовых оставило равнодушным свидетелей этого преступления?
Пьеса Олега Богаева «Я убил царя» в одноимённой постановке режиссёра Владимира Мирзоева, прошедшей с большим успехом в конце ноября на сцене «Пространства Внутри», дает интересное осмысление событий ночи с 16 на 17 июля 1918 года.
На сцене минимум декораций и ярких спецэффектов; деревянные болванки – «головы» – условные черепа пятерых детей царя (4 дочерей и сына), к коим по ходу действия участники спектакля относятся как к игрушкам, или деревяшкам, на которых вымещают эмоции. Это также аналогия известной фотографии царских дочерей, где их остриженные наголо, после кори, улыбающиеся головки, «стоят» будто отделённые от тела на полке…
В течении полутора часов зрители с неотрывным интересом наблюдают игру семи замечательных актёров с непредсказуемой характерностью: Дмитрия Асташевича, Сергея Беляева, Александра Доронина, Олега Дуленина, Марии Карлсон, Елены Кореневой, Юлии Салминой, Ирины Рындиной.
Персонажей всего пятнадцать, – так что каждый играет двоих-троих. Талантливо перевоплощаясь, «герои» непринуждённо переходят из одного образа в другой. Среди них три роли блистательно исполняет звезда советского и российского театра и кино Елена Коренева.
«Авторскими» персонажами Мирзоев не ограничился, он ввёл своих, режиссёрских: актрису и певицу Ирину Рындину (драматическое сопрано), с аккомпанирующим ей гитаристом Алексеем Сидоровым. Они не участвуют в расследовании, а просто звучат, местами пронизывая оригинальным исполнением причудливость сценографии. Создаётся впечатление, что это музыкальное внедрение выражает некую инфернальную заколдованность, свойственную духу времени. Красивая, гармоничная музыка – в контрапункте с чудовищной реальностью.
Перед зрителем предстаёт многогранность духовного идиотизма определённой части, увы, нашего русского общества, – наследника октябрьской революции 1917 года. Называющие себя «православными», герои пьесы, – свидетели страшной трагедии – убийства царской семьи, как оказалось, «ни сном, ни духом» не имеют никакого отношения к живому Православию! Ни по делам своим, ни по словам. На сцене – самые настоящие антихристиане! И всё это смотрится очень смешно, «когда бы не было так грустно».
Их умы и сердца увлечены присвоением и пристраиванием вещей семьи Романовых, что остались после расстрела в доме, во дворе, на помойках… Их отупевшие, убогие, одержимые, пленённые своими идеями и фантазиями, души, живут в мире вещизма, выгод, мелких удобств, иллюзий и удовольствий. Они слепы и глухи к чужим страданиям и боли. В этом «царстве мёртвых» и заблудших, нет места жалости к невинно убиенным. Даже к детям! Они же – «не свои»…
Екатеринбургский драматург, ученик известного режиссёра и драматурга Николая Коляды, Олег Анатольевич Богаев долго вынашивал в себе эту историю. Жанр своей пьесы он обозначил как «постдокументальная драма». В результате она стала не только одной из самых сильных его «детищ», но и абсолютно инвективной (обличительной) для его земляков и не только… В убийстве царя виноваты все слои общества, – говорит её содержание, в основе которого дневники, документы, письма, изложенные факты в допросах и воспоминаниях. И хотя по праву драматурга, автор пьесы нарушает хронологию, он всё равно обращается к этим архивным материалам, чтобы расставить эмоциональные акценты, которые достойны восхищения! Тасуя документальные исторические факты, он преображает их в художественный текст, усиливая их драматический эффект. При этом ничего не преувеличено, а всё достаточно и так страшно.
Действие захватывает сразу… На сцене, – в тёмном пространстве, «подсвеченные» как на допросе «свыше», появляются люди из разных слоёв общества. Они разнообразны по внутреннему, а порой и внешнему уродству. Но у них есть нечто общее. Все произносят вступительное, «нормативно-защитное» к своим свидетельским откровениям: «я – православный(-ая)».
Как на исповеди, – «на страшном суде» Истории, поднимая блуждающие взоры в живую темноту зрительного зала, как пред всевидящим Оком, герои спектакля рассказывают свое отношение к убийству царской семьи в ночь с 16 на 17 июля 1918 года. Поражает обыденность содержания и интонаций в рассказах этих карикатурных персонажей, где речь идёт о чудовищном преступлении в доме Ипатьевых. В завершении своих показаний – они едины в одном: «Жалко ли царя и его семью?.. – Не знаю… Нет, не жалко»… «А чего жалеть? – Он не мой сосед»… «Он проиграл битву за трон!»
Но ещё страшнее – видеть борьбу одержимых тщеславием душ: «Я убил царя!… Я!… Я!… Я!…» И вся эта бесовщина – за «минуту славы» в Истории! И голосов этих было так много…
Сам драматург Олег Богаев говорит о своём произведении так:
«Я никого не убивал! Какие ко мне претензии?!» – основная реакция жителей Екатеринбурга на этот материал. Лично я правнук одного из тех горожан, кто слышал выстрелы ночью, но повернулся на другой бок, подбил подушку – и дальше спать. А проснулся мой прадед только через пятнадцать лет в сталинском лагере. И кто виноват? Царь батюшка, дедушка Ленин или вечная обывательская психология? Театр ставит вопрос, а зритель ищет ответ».
Когда спектакль так талантливо-гротесково говорит об отношении к страшной трагедии, не можешь не задавать вопросы совести и не можешь не отвечать:
«А такие ли уж мы сами «правые» и «правильные»? Так ли чиста наша духовность? И так ли мы разумны и адекватны, как сами о себе думаем?»
