Премьерный спектакль «Пигмалион» в Театре Сатиры поражает своими светом, яркостью, оптимизмом и зарядом бодрости, ощущаемым зрителем на следующий день. Задумка, воплощённая Виктором Крамером средствами высокого театрального искусства в соответствии с традицией Театра Сатиры, состоит в том, чтобы в наше тяжелое время не погружать публику в очередные «искания по лабиринтам русской души», а раскрыть настежь все окна в доме, и пустить в нашу замученную душу солнечный свет и свежий воздух жизни.
Во время кофе-брейка я поделился впечатлением об удачном приобретении в спектакль главной героини. За наш столик подошла незнакомка, которая спросила меня: «А Вы не театровед?». На что я ответил: «Нет, я не театровед, но специалист по Бернарду Шоу!».
Могу констатировать, что спектакль изобилует оригинальными режиссерскими находками: от диалогов до декораций и неожиданных реквизитов, которые в сумме составляют атмосферу удивительной сказки про Золушку.
Мы должны понимать, что эпизод, рассказанный гениальным ирландцем, относится не только к удивительной эпохе — викторианской Англии, но и к нашей, сегодняшней атмосфере. Жизнь в сегодняшней России напоминает по-своему викторианскую Англию с её нарочитыми, доморощенными, искусственными и нежизненными общественными установками.
Сама по себе пьеса — это не просто рассказ о Золушке, для сосредоточения на этом Бернард Шоу чересчур велик. Его задача была другой. Она состояла в том, чтобы средствами юмора, сатиры, и даже издевательствами над затхлостью, консерватизмом и высокомерием викторианской среды в полный голос и во весь рост заявить протест, «уложить на лопатки» неприкрытую буржуазную мораль, скрывающуюся за почти прозрачной вуалью «британского аристократического снобизма.
Гений Бернарда Шоу, многократно подтверждённый в его произведениях, в его цитатах и в его жизни, позволил эту задачу решить. И не будем забывать, что писатель посвятил эту пьесу своей подружке, с которой у него была больше интеллектуальная, чем романтическая связь.
Я люблю Бернарда Шоу не за его сарказм, не за его хлесткие цитаты, и даже не за его острый ум, но за то, что он всегда средствами интеллигентного человека, обладающего высокой иронией, показывал со всей остротой правду жизни.
Правду, которую никто никогда не говорит, о ней все молчат. А он говорит, не стесняясь. Зачастую Шоу бьёт наотмашь, причём собеседник (аудитория) этого нередко не понимает, редко полагает, что драматург говорит о ком-то другом, но не о нём.
Я считаю, что художественный руководитель Театра Сатиры сделал правильный выбор в вопросе о возрождении театра, назначив режиссером на первую «возрожденческую» премьеру Крамера. На мой взгляд, Виктор Крамер — это Питер Брук Театра Сатиры сегодняшнего дня. Глаз у него не замылен, острота режиссерского языка поражает, а главное, он при этом не снижает тонус общественного запроса и отвечает на него.
Подбор актёров радует своей изысканностью. Сергей Чонишвили может стоять рядом с Рексом Харрисоном, сыгравшем в небезызвестном мюзикле роль Генри Хиггинса.
Что касается главной героини, то здесь особый разговор. На мой взгляд, в этом выборе едва ли не основная заслуга авторов спектакля. Здесь нужна была актриса, способная перенести зрителя из одного состояния в другое вслед за тем, как из замухрыжки, замарашки она сама из гадкого утёнка превращается в белого лебедя.
Дело в том, что на всём протяжении спектакля мы практически не видим ремейков и аллюзий с прототипом — мюзиклом, где Элизу Дулиттл играет Одри Хэпберн, а Генри Хиггинса — Рекс Харрисон.
Дуэт Сергея Чонишвили и Ангелины Стречиной не напоминает классический дуэт из нашумевшего мюзикла. Он иной. Но он настолько своеобразен и настолько очаровывает, что становится сквозной осью, главной содержательной частью всего спектакля. Хотя настаиваю: все актёры, включая полковника Пиккеринга, мать (Алену Яковлеву), составляют гармоничный ансамбль удивительного зрелища, которое само по себе ждало измученное московское театральное общество в ожидании прорыва в Театре Сатиры.
Теперь о прорыве: качество театра не зависит от того, является ли худрук двоюродным братом Питера Брука. Вспоминается знаменитая цитата Анатолия Папанова, которая в очередной раз на грубость в свой адрес со стороны Валентина Плучека сказал: «А Ваш двоюродный брат, Питер Брук в Лондоне, когда я там был и наблюдал за его работой, не так сильно орал на своих актёров. Он тихим шепотом говорит то, что заставляет лицедея безукоризненно выполнять его указания».
Тема Питера Брука и Театра Сатиры — это всё равно что тень отца Гамлета для известной пьесы Шекспира о датском принце. Она будет преследовать этот театр до конца дней, потому что вечное соревнование между двумя братьями (Валентином Плучеком и Питером Бруком) — это соревнования за высшие достижения в театральном искусстве в борьбе за зрителя.
Я вижу, что Театр Сатиры вновь стал на свои собственные рельсы: путь иронии, доброго душевного отношения через призму доброго юмора и улыбки по отношению к нашей жизни. А ведь сегодня это значительно востребовано, едва ли не больше, чем искания истины в стиле Достоевского.
Каковы были мотивы у Родиона убивать старушку? Из-за денег ли или из-за какой-то иной высокой миссии?
Очень хочется, и здесь мы склоняем голову в знак благодарности перед Сергеем Газаровым, Виктором Крамером, актёрами и всеми авторами спектакля за то, что они дали нам возможность ещё раз посмеяться над самими собой, и вернувшись домой вспомнить о том, что нам пора превращаться из Элизы Дулиттл, говорящей на кокни продавщицы фиалок под проливным дождём, в роскошную квартиру с миссис Пирс, с горячим глинтвейном, улыбками и радостью жизни.
Пора пора нам вспоминать о том, что ещё не всё потеряно, что есть ещё шанс одеть на шею не фальшивые бриллианты из ателье проката, а драгоценное ожерелье, и выйти в парчовом платье на королевский бал, где тебя не будут пинать, оскорблять, а будут обращаться «мисс Дулиттл», отчего будет от счастья кружиться голова.
