В условиях, когда нельзя путешествовать — пандемия не позволяет, наши взоры обращены на мир вокруг нас. Одна из самых колоссальных привилегий государства — возможность путешествовать за пределы своей страны. Сейчас передвижение по миру не возможно так, как это было совсем недавно, но это приводит к тому, что мы всё равно путешествуем по не менее интересным местам: своей собственной стране или в своём воображении.
Как Сёрен Обю Кьеркегор (1813-1855) стал великим философом XIX века? Вот так и стал! Его властный отец Кьеркегор-старший сажал своего сына напротив себя и заставлял рассказывать о самых выдающихся городах и населённых пунктах мира. Причём заставлял рассказывать так, чтобы это выглядело как будто тот там побывал.
Это очень развивало юношу, заставляло его читать книги по истории, философии, искусству и даже по экономике.
Например, Сёрен Кьеркегор рассказывал отцу о Флоренции, но как он рассказывал! Он рассказывал о соборах столицы Герцогства Тосканского и об истории восхождения во власть династии Медичи, о богатстве и образованности Козимо Медичи — первого европейского банкира, сделавшего банковскую систему транснациональной.
Идеологию ростовщичества Медичи возвели в ранг мировой политики. Банки стали платить клиентам своих финансовых учреждений за деньги, которые те в них вкладывали для «оборотных» операций, за счёт которых они и накапливали свой масштабный капитал.
Одним словом, Сюрен-старший заставлял своего сына погружаться в историю и атмосферу определённой эпохи и географию того или иного города или страны. Так, как Сюрен Кьеркегор знал историю Европы и историю культуры, её в ту пору не знал никто. Он переносился из одной столицы в другую, из одной страны в другую страну, из одной эпохи в более отдалённую. Благодаря отцу и его требованию познавать мир таким оригинальным способом, молодой замкнутый интроверт превратился в удивительного книгочея и мыслителя.
Глубоко религиозный мальчик, всю жизнь боровшийся с главной ошибкой своего отца, который в детстве поддался отчаянию и попытался отречься от Бога, он выстроил жизнеспособную систему экзистенциализма — теорию бытования человека, которая до сих пор принята за основу всеми мировыми религиями, прежде всего, христианством.
Что-то подобное тому, что происходило с Кьеркегором-младшим, происходит с нами сегодня. Но отличие его случая от нашего состоит в том, что мы, путешествуя по нашим городам, путешествуем по миру.
Приведу пример. Санкт-Петербург — новая столица Российской Империи, основанная в 1703 году, вобрала в себя элементы Первопрестольной, но также столицы Австро-Венгрии — Вены, элементы Рима, Лондона, Парижа и даже Мадрида. В Санкт-Петербурге творили выдающиеся архитекторы, инженеры и художники, стяжавшие славу мировых звёзд.
Насколько Исаакиевский собор — произведение русского зодчества? Оно настолько русское, насколько и европейское. В этом величественном культовом произведении угадываются элементы Собора Святого Петра в Риме, Собора Святых Петра и Павла в Лондоне и, конечно же, Санта-Мария-дель-Фьоре во Флоренции.
Собор Покрова на крови в Петербурге также напоминает Собор Василия Блаженного в Москве и целый ряд других соборов как российской столицы — Москвы, так в нём угадываются и элементы культовых европейских зданий, например, колокольни Хиральда в Кордове.
Что интересного в Санкт-Петербурге? Это одновременно и русская, имперская столица с её пафосом и надменностью, и европейская, где целые улицы напоминают ряд европейских городов. Весь центр вокруг Зимнего Дворца, если к нему внимательно присмотреться, состоит из элементов Венеции, Флоренции и Латинского квартала в Париже.
Петербург — город удивительный. На нём печать русскости, но той русскости, которая ушла в небытие с исчезновением Ancien Regime — Русской Империи, которая считала себя настолько великой, что не стеснялась вбирать в себя всё лучшее по миру.
Но тем и хорош Санкт-Петербург, что он остался заповедником уникального периода в истории человечества, когда Россия была Великой Державой, притом великой духовной державой.
Ей не нужно было ни перед кем преклоняться и никому подражать. Она шла своим путём — путём Третьего Рима, а, может быть, и четвёртого, и пятого, но своим путём.
Этот путь был прерван, по тем или иным причинам, теми силами, которые предложили русскому народу нечто лучшее, и, как всегда, обманули.
Но люди, посещая Санкт-Петербург, вспоминают о том, что собственный путь развития был. Он пресечён, но не погиб, ибо, как говорили философы Серебряного века: российская государственность может потерпеть крах, но русская духовная платформа, основанная на традиционализме — непотопляемый авианосец.
