«Я даже не заметил, как пронеслись эти 50 лет», — говорит маэстро Владимир Федосеев, вспоминая о том, что прошло ровно полвека с того момента, как он возглавил Большой симфонический оркестр (БСО), в 1993 году с подачи худрука получивший имя П.И. Чайковского. Несмотря на свой почтенный возраст, указанный в паспорте, Федосеев по-прежнему бодр и полон творческих сил.
В исторической науке 50 лет — это минимальный срок, когда с расстояния можно говорить о событии объективно. И сегодня очевидно, что день, когда Владимир Федосеев возглавил БСО, войдёт в историю музыки и культуры России.
Дело не в наградах, которых не счесть. Дело даже не в том, что коллектив завоевал по всему миру авторитет ведущего исполнителя русской и европейской музыки. А в том, что светлая личность Владимира Ивановича Федосеева и его деятельность — гарант сохранения музыкальных традиций великой музыкальной страны.
В небольшом интервью трудно раскрыть секреты высочайшего мастерства, но можно приобщиться к образу мышления выдающегося человека. Маэстро Федосеев был так любезен, что поделился читателями E-Vesti.ru своими мыслями о прошлом и о настоящем дне.
ЭВ: Владимир Иванович, не знаю, скажу ли я об этом первая, или все говорят Вам об этом, но Вы при любом общении заряжаете людей какой-то солнечной энергией. Как Вас на всех нас хватает, на это ведь нужны душевные силы?
В.И. Федосеев: Тут дело не в душевных силах. Это любовь, она не имеет силы — в хорошем смысле, она бессильна. Когда я вижу человека, к которому расположен, мне тоже хочется отдать ему свою любовь.
ЭВ: Наверное, Ваше удивительное обаяние происходит от дружелюбной обстановки в отчем доме? Атмосфера любви, я полагаю, царила в семье, что привила Вам не только любовь к музыке, но и к людям?
В.И. Федосеев: Да. Хотя моя семья не была музыкальной (папа — булочник Его Царского Величества, мама разве что пела в церкви), я всегда жил среди замечательных людей и среди музыки.
Сначала я ходил в музыкальную школу и занимался баяном, потом начал учиться в училище Мусоргского, где делал первые шаги как дирижер. Призвание к дирижированию тоже возникло в детстве: маленьким мальчиком, едва завидев идущий по улице духовой оркестр, я выбегал к нему навстречу и махал палочкой.
ЭВ: Я знаю, что многим музыкантам трудно петь на литургии, потому что им не была с детства привита культура духовного пения. Вы, насколько я понимаю, с юных лет пели в хоре, в церкви?
В.И. Федосеев: Конечно, я постоянно посещал церковь, очень люблю это делать. В хоре я не пел, но всегда молился как прихожанин, участвовал в литургии.
ЭВ: Духовная музыка лежит в основе русской музыки. Учитывая Ваши особые требования к музыкантам в плане понимания именно русской музыки, Вы учитываете у них этот опыт при приёме в оркестр?
В.И. Федосеев: Я не то чтобы учитываю какой-то опыт, но хочу увидеть в каждом музыканте родную душу, и мне это удаётся. Мне каждый музыкант — родной человек. В случае ухода музыканта из оркестра я считаю, что он другой Веры. Есть русская Вера, а есть нерусская. Так было всегда, так и сейчас.
ЭВ: Кстати, о русском. У Вас не было искушения уехать в Европу?
В.И. Федосеев: Никогда. Я был в Европе, и в Америке, и повсюду, но всегда хотел возвратиться на Родину. Хотя мне предлагали уехать, я никогда об этом не помышлял.
Я провёл много времени в Вене, и тогда делил свою работу в Венском симфоническом оркестре пополам с БСО. Венцы приметили меня совершенно случайно, сделали мне жест — предложили возглавить на 10 лет прекрасный коллектив. Но я — русский человек, и хочу быть в России.
ЭВ: А ведь в Европе неплохо, и музыкантам живётся неплохо…
В.И. Федосеев: Да, но для меня важно в Европе, в частности, в Вене, что там любят русскую музыку. И кто из них может её играть как мы?
ЭВ: На Ваши концерты в Европе наверняка приходили эмигранты первой волны, вот кто особенно любит русскую музыку!
В.И. Федосеев: Конечно, они часто приходят на мои концерты, и всегда благодарят. У них всё это осталось в душе: память о принадлежности к великой культуре. Русские эмигранты слушают русскую музыку со слезами на глазах.
Вспомните, что Сергей Рахманинов — тоже русский эмигрант, уезжал и плакал. Его музыка до боли выражает плач по России.
ЭВ: Мне кажется, что и наши музыканты, которые уехали, тоже не могут не испытывать ностальгию по черному хлебу. Нас всех тянет домой.
В.И. Федосеев: Иначе невозможно. Есть, конечно, люди разного воспитания, в том числе те, которым родители привили другие ценности…
ЭВ: Говорят, на 80%-95% человек состоит из генетики. Когда Вы берёте в оркестр детей своих музыкантов, я предполагаю, Вы можете оценить их возможности с учётом преемственности?
В.И. Федосеев: Да. Я всегда знаю родителей оркестрантов, встречаюсь с ними и всегда благодарю за детей. Очень важно иметь такую далёкую связь и затем радоваться, как музыкант, сидящий в последнем ряду, постепенно передвигается близко ко мне. Я знаю, кто был их дедушкой, бабушкой, слежу за их жизнью и рождением детей.
ЭВ: Все отмечают, что Вы — выдающийся педагог. Как Вы осуществляете подготовку музыканта и достигаете того удивительного, узнаваемого звучания, который производит БСО?
В.И. Федосеев: К этому надо подходить осторожно, потому что главное в процессе воспитания — не отвратить. Обучать музыканта надо через культуру, через слово, объяснять, что оно выражает — страсти или что-то ещё. Я не психолог, но стараюсь приучить к восприятию музыки… Иногда у меня это получается, не говоря даже не слова, выразить эту тему — и это важно. Музыкант понимает, затем вспоминает — так у него откладывается информация.
ЭВ: Как бы Вы сегодня оценили состояние культуры, которую мы с Вами так любим — русской культуры, и восприятие её обществом? Насколько всё трагично?
В.И. Федосеев: Ну, конечно, сейчас процветает бесовщина, и от неё надо отгораживаться, стараться с детства работать с хором и т.д.
У меня был хор из 100 детей — я им объясняю музыку, и они всё понимают! Родители потом приводят другого ребёнка. Конечно, всё зависит от родителей, особенно если ситуация в государстве такая, как сейчас. А ситуация неважная: на нас все нападают, на нашего президента «вешают» всё.
Я лично с хорошо знаком с В. Путиным — президент меня много награждал. Несчастный он человек, старается изо всех сил. Но у нас, к сожалению, работает скрытая «пятая колонна». Хотя я уверен: музыка её «добьёт».
