В начале февраля 2021 года в Большом Зале Московской консерватории состоялся удивительный органный концерт.
Любители старинной музыки увидели настоящую мистерию!
Свет был погашен в зале и на сцене, и только 15 больших зажжённых свечей, стоящих в ряд по центру ближе к залу, были его источником.
Когда глубоко и тихо, как-бы издалека, заговорили звуки старинного органа, возникла атмосфера библейских времён.
В исполнении органиста – Заслуженного артиста России, профессора Московской консерватории Алексея Семёнова и двух сопрано – Лауреатов международных конкурсов Ольги Гречко и Екатерины Либеровой звучали редко исполняемые произведения Ф. Куперена из Монастырской мессы: Lecons de Tenebres — «Ночные чтения» или «Чтения впотьмах» (написанные в 1714 году).
В его основу были взяты тексты из еврейской Библии (Танах) и Ветхого Завета – знаменитый «Плач Иеремии», представляющий собой книгу из пяти песен, в которой повествуется о бедствиях и страданиях, постигших израильский народ после разрушения Иерусалима вавилонским царём Навуходоносором в 586 году до н.э.
Отдельные стихи «Плача» столетиями распевались на Страстной неделе, «Тёмной» утрене католиков в Великий Четверг, Великую Пятницу и Великую Субботу. Эти три утренние службы Страстной седмицы, известные на Западе под метафорическим названием Tenebrae (от лат. – «темнота», «потёмки») – отличались особым ритуалом. В начале утрени зажигались 15 свечей, которые гасили по ходу службы, что символизировало мрак, всё более и более охватывающий страдающего Христа. Так, к концу службы в храме воцарялась кромешная тьма.
На тексты «Плача Иеремии» во второй половине 15 века композиторы стали сочинять вокальные произведения, которые пелись acapella и в сопровождении инструментов.
В эпоху Барокко во Франции появился жанр камерной вокально-инструментальной музыки, который стал именоваться в памятование о соборных службах Страстной седмицы — Lecons de Tenebres.
Среди французских композиторов, писавших такую музыку, был и Франсуа Куперен.
В исполнении чарующих сопрано Ольги Гречко и Екатерины Либеровой «Чтения впотьмах» Франсуа Куперена прозвучали на сцене Большого Зала консерватории, что обычно исполнялось во время непраздничных воскресных служб.
Певицы медленно и величаво выходили в полумраке навстречу друг другу в тёмных бархатных старинных платьях, украшенных мерцающими драгоценностями, останавливались перед большими зажжёнными свечами и пели, завораживая слушателей необыкновенной красотой мелодий и голоса. Они пели дуэтом, и соло, выходили вместе и поочерёдно… после чего уходя, гасили по одной свече. Их возвышенный, утончённый, проникновенный вокал стройно сливался с тихо и строго звучащим за их спинами органом.
Создавалось впечатление чего-то «неотмирного», космического.
И несмотря на то, что органист за перегородкой клавиатуры не видел далеко стоящих перед ним певиц, он слышал их в дыхании пространства, ощущал их пение какой-то особой музыкальной чуткостью, и потому их общий ансамбль был органичен необыкновенно, звучал как единое целое, отчего в зале у слушателей захватывало дыхание, и тишина по окончании каждого произведения была долгой, наполненной и восхитительной.
Второе отделение концерта было посвящено органной музыке великого Иоганна Себастьяна Баха.
В исполнении многогранного музыканта — Алексея Семёнова, концерты которого всегда включают в себя абсолютно разные программы, на этот раз прозвучали величественные и прекрасные избранные хоралы, фантазии, прелюдии и фуги (Прелюдии и фуги до минор и си минор, Фантазии соль мажор и до минор, хоралы из Восемнадцати Лейпцигских и из Органной книжечки).
Игра органиста завораживала выдержанностью и архитектурной стройностью формы, наполненной чудесным содержанием, отражающим время, эпоху, а вместе с ней и могучий мудрый дух гения Баха, поражающего глубиной и цельностью какого-то высшего знания.
Каждая нота звучала значительно, весомо, и как-будто ощутимо… даже материально. Звуки парили в пространстве, и казалось, их можно было «взвесить» на ладони. Здесь творилось иное пространство и время, и зал причащался этому таинству… где прошлое становилось настоящим.
Алексея Семёнова долго не отпускали, и он много играл «на бис», являя разные грани органного исполнительского мастерства.
По окончании концерта, в этот незабываемый вечер, на лицах покидающих зал благодарных слушателей читалось вдохновение и глубокая радость соприкосновения с вечной Красотой!
Раскрыть хоть немного секрет таких впечатлений помогают ответы самого исполнителя:
ЭВ: Алексей Сергеевич, Вы, известный во всём мире органист, владеете при этом другими инструментами, с которыми не раз успешно выступали: фортепиано, клавесином, блок-флейтами – (в частности, в Ансамбле «Мадригал»). Почему во многих своих выступлениях Вы отдаёте предпочтение органу? Это самый близкий инструмент для Вас?
Алексей Семёнов: Я закончил консерваторию по двум специальностям: фортепиано и органу. С течением времени я понял, что орган мне ближе всего. У него есть особенности звукоизвлечения. Звук органа тянется, и он очень богат, неисчерпаем, и с ним хочется постоянно работать. Он богат настолько, что его красота неповторима.
Я люблю его слушать, слышать, исследовать. Он очень сложный и обогащается в определённом акустическом пространстве.
ЭВ: Подобно роялям, скрипкам, виолончелям, органы тоже все разные. Какие Вам нравятся больше всего? С каким органным звуком было особенно приятно работать и где?
Алексей Семёнов: Больше всего я люблю органы эпохи Барокко. Этот стиль мне ближе всего. Таких органов много в Германии, в Голландии, где я выступал.
В каждом из них своя особая красота. Все исторические барочные органы наиболее близки мне. Орган был главной частью собора. Его форма, устроение, стиль соответствовали образу церковного пространства. Здесь всегда происходит взаимообогащение, и прежде всего, в звуковом отношении.
ЭВ: В Ваших концертах вместе с Вами часто выступают новые молодые исполнители. Вы помогаете им проявить свой талант?
Алексей Семёнов: Когда я открываю для себя то, что достойно, талантливо и по-настоящему красиво, — мне хочется и нравится делиться этой радостью со всеми.
ЭВ: Чем может быть интересна органная музыка современному человеку? В чём её актуальность сегодня?
Алексей Семёнов: Музыка эпохи Барокко преимущественно была духовной. Писалась для Церкви. Для органа. Если говорить об Иоганне Себастьяне Бахе – его музыка вся на духовной основе. А тайна Духа будет всегда притягивать. Во все времена. Так устроен человек. Этим он отличается от животного. Своей духовной основой. «Зерно духа» скрыто в каждом человеке и просит своего развития, своего проявления, независимо от того знает сам человек об этом или нет. Верит он в Бога или нет.
Органная музыка обращается к этой главной части человека, так как он духовен по происхождению. Душа откликается на неё, тянется к её тайне, как и к тайне своего духа, которую объяснить невозможно… Но возможно почувствовать и сопереживать. И потому эта музыка неисчерпаема. Она всегда была современна, есть и будет.
~~~
Да. Как не вспомнить слова поэта:
«Звучит орган… И гения твореньем
Душа вдохновлена, покорена!
Здесь звуки Неба дарят очищенье!
Любви вселенской ширится волна…»
