Учёные бьют в набат по поводу развития технологий экстракорпорального оплодотворения (ЭКО), в процессе которого применяются всё более спорные методы. Если раньше в клиники ЭКО обращались люди с бесплодием с надеждой на продолжение рода, то теперь всё чаще начинают приходить те, кто хочет за деньги получить близких к идеальным детей — таких, которые лишены предрасположенности к наследственным заболеваниями.
Основной бедой протокола ЭКО, которая приводит к отторжению репродуктивных технологий со стороны верующих людей, является гибель многих младенцев из-за обнаруженных рисков развития патологий. Ведь одновременно с запуском протокола в 1979 году стали появляться и совершенствоваться спорные с этической точки зрения фильтрующие тесты, которые проверяют эмбрионы на наличие хромосомных аномалий и некоторых моногенных состояний.
Предимплантационное генетическое тестирование (ПГТ) на редкие генетические нарушения и хромосомные аномалии является обычной практикой в индустрии ЭКО и обязательно проводится аккредитованными организациями. Я сама однажды обратилась в клинику, где меня предупредили, что из полученных у меня эмбрионов будет «забракован» лабораторией как минимум каждый второй.
«Разве есть статистика, что с патологиями рождаются так много детей? У меня в роду таковых вообще не было», — удивилась я. «А вы хотите платить ещё за один тест, его разморозку и рисковать появлением урода?», — ответила врач-репродуктолог.
Финансовый фактор решает многое в обращении в клинику ЭКО. Это останавливает тех, кто не может зачать детей естественным путём из-за проблем репродуктивной системы. Не каждая россиянка может выложить 200-250 тысяч рублей за одну попытку зачатия ребёнка, и таких попыток после 45 лет может оказаться более 30; и каждый раз будущей матери будут предлагать донорскую яйцеклетку, испытывая её на прочность.
Но люди без финансовых проблем, как следует из публикации Макса Козлова в журнале Nature. готовы пользоваться помощью в репродукции для мнимого улучшения свойств потомства.
Мнимого — потому что учёные сегодня не только не могут гарантировать отсутствие тех или иных наследственных заболеваний, но и не понимают, что именно влияет на их развитие и в какой мере они определяются наследственностью. Это прежде всего относится к таким заболеваниям, как диабет, шизофрения и болезни сердца — у кого-то они развиваются, кого-то обходят стороной.
Многие из болезней предопределяет не один какой-то ген, а суммарный эффект от десятков до миллионов вариантов генов плюс условия жизни и окружающей среды, и то без гарантий. Иногда оказывается, что больной имеет средние данные по популяции.
Нет уверенности и в раскручиваемом тестировании будущего плода на факторы полигенного риска (PGT-P), который выявляет сотни изменений ДНК в геноме. Между тем, один из американских бизнесменов-разработчиков (в другие страны инновация ещё не дошла) самонадеянно заявил, что «люди, возможно, в конечном итоге смогут выбирать черты, не связанные с болезнями, такие как интеллект».
Стоит ли колоть гормоны для гиперстимуляции яичников, тем самым портить себе здоровье и платить деньги за сомнительный тест в надежде получить более генетически совершенный продукт (это уже не ребёнок, а товар)? Сейчас нередко выходит, что женщина выбирает одного ребёнка из пяти эмбрионов, который якобы болен диабетом, которого ни у кого в её роду нет. Новая технология тестирования увеличит число попыток и погубит ещё больше эмбрионов.
Самый главный, пожалуй, вывод статьи — никто в дальнейшем не отслеживает судьбу тысяч детей, рождённых методом ЭКО. Такое исследование было бы чрезвычайно дорогостоящим, и, возможно, неудобным для индустрии.
