Известнейшее произведение Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» получило множество сценических воплощений как в России, так и в мире. Одну из них предложил режиссер Омского театра драмы Георгий Цхвирава, познакомивший москвичей со своим видением произведения в рамках гастролей, проходящих на сценах Театра Вахтангова.
Казалось бы — нас, поклонников крупнейшего драматического театра России, нечем удивить. Но омская труппа своим камерным спектаклем «Свидригайлов. Сны» потрясла московского зрителя. Какая духовная и нравственная сила содержалась в каждой сцене, оформленной под статичное тюремное пространство! Как ёмко режиссёр смог передать смысл произведения в снах Свидригайлова, не имевших в произведении чёткого начала и конца!
Омский каторжный острог предопределил зрелое творчество писателя. Четырёхлетние наблюдения за каторжанами не только легли в основу «Записок из мёртвого дома», но и снабдили Достоевского материалом для его будущих знаменитых психологических детективов.
В том числе, наблюдения над преступниками позволили ему создать непревзойдённые образы героев «Преступления и наказания». Так вышло, что Достоевский создавал своих героев под тем самым местом, где сегодня расположился Омский театр драмы. Так кому, как не омичам помнить истоки творчества писателя и нести зрителю дух, дающий силы жить дальше в любых обстоятельствах?
«Все четыре года не было мгновения, в которое я не чувствовал, что я на каторге», — писал Фёдор Михайлович. Тягостная атмосфера жизни людей, зачастую пронизанных грехом, лишь изредка освещалась лучами солнечного света. Она очень точно отражает состояние пропащего Свидригайлова — человека, готового к искуплению вины, но не деятельному покаянию.
Фёдор Михайлович демонстрирует в своём герое якобы проростки добра (он способен воздержаться от новых преступлений и помочь другим людям), но приводит его к самоубийству — лишает права на вечную жизнь. Доброта Свидригайлова — это самообман, не меньшая иллюзия, чем сны, терзающие душу упорствующего в грехе преступника.
Георгий Цхвирава усиливает обаяние антигероя, отдавая его роль харизматичному Александру Гончаруку. Актёр заставляет зрителей сопереживать ему больше, чем кому-либо из героев, уводит нас в мир своих полубезумных сновидений, выбраться из которых Свидригайлову не суждено. Он заставляет жалеть Аркадия Ивановича, радоваться его порывам щедрости, очаровываться искренности и почти надеяться на его счастливый отъезд «в Америку».
В противоположность Свидригайлову Раскольников у Цхвиравы зол. Это не бледный худой юноша, вызывающий жалость. Актёр Артём Кукушкин показывает нам состояние агрессивного каторжника по духу, которое ему, может быть, и не доведётся в полной мере испытать в Омском каторжном остроге, если он раскается в преступлении. Но сейчас, полный ненавистью к Свидригайлову и ощущением превосходства над ним — большим грешником, он ещё упивается совершенным деянием.
Острог на сцене — это состояние души преступников; не столько символ места заключения, сколько расплаты за злодеяния против Бога, людей и самого себя. Дуня готовится продаться ради заботы о ближних. Соня уже спустилась в пропасть и готовится выбраться из неё. Раскольников уже обагрил руки в крови, но пока не ступил на путь покаяния. Лишь Свидригайлов окончательно погиб в своём заключении, и служит назиданием для героев, которым Достоевский ещё даёт шанс на вечную жизнь.
В разной степени зло пронизает Свидригайлова и Раскольникова, Дуню и Соню — людей, находящихся на разных стадиях осознания греха. Эти градации мучений грешников и сумели блестяще передать омичи, которые привезли в Москву тяжкий, но плодотворный дух места, где черпал вдохновение Ф.М. Достоевский.
