Премьера хорошо знакомой пьесы А.П. Чехова «Вишнёвый сад» в Театре на Таганке — это тот случай, когда заявленное переосмысление материала полностью соответствует действительности. Режиссёр Юрий Муравицкий обещал представить спектакль в эстрадной стилистике — и выдержал её до конца, грозился «преодолеть чеховскую тоску» и сделать из текста классика весёлую комедию — и сделал это. Поверьте, заявления в данном случае нужно понимать буквально.
Помнится, что когда я училась в школе, учительница литературы потребовала от нас охарактеризовать главного героя «Поединка» Куприна Ромашова. Одна девочка встала и произнесла сакраментальное: «Подпоручик Ромашов был пьяницей». Класс начал громко смеяться, а учительница стала красной от досады. «А что, — виновато сказала девочка, — Он ведь пьяница, разве это не так?».
Не то чтобы Юрий Муравицкий разложил чеховских героев по социальным стереотипам, но он значительно упростил чеховские образы. В какой-то степени каждый герой превратился в шарж на себя и напрочь лишился драматической основы. Смех и впрямь стал беззаботным, а замена грустной, но закономерной развязки на забавную сделала спектакль не просто комичным, а анекдотичным.
Роль Раневской была отдана актрисе, худруку и директору Театра на Таганке Ирине Апексимовой. Созданный ей образ идёт в разрез с привычной трактовкой наивной, не от мира сего героини. Теперь это уверенная в себе прожигательница жизни, которая вполне осознанно выбирает свой жизненный путь. Пусть вишнёвый сад уходит с молотка, пусть слуги сидят на горохе, пусть дочь остаётся бесприданницей — она никогда не изменит образ жизни, который считает лучшим. И ей всё сойдёт с рук. Такая Раневская не вызывает ни малейшего сочувствия.
Столь же безжалостно Муравицкий расправляется со всеми своими героями, включая всеобщего любимца лакея Фирса. Правда, последнему даётся шанс на спасение.
Нужно также отметить, что «Вишнёвый сад» получает связь с будущим, в том числе с сегодняшним днём. Так, дочь Раневской и её приятель — это будущие строители «пролетарского рая», которые соединяют руки в мухинском монументе «Рабочий и колхозница». Сам же вишнёвый сад становится символом всей России — прекрасной страны, которую хозяева не умеют использовать и делать процветающей.
Актуальность спектакля очевидна. Идёт трансформация всего мира, которая болезненно сказывается на России. Снова у нас повторяется ситуация, когда люди старой формации остаются не у дел, и они уступают место тем, кто держит нос по ветру и умеет извлекать выгоду из всего.
Однако все эти размышления происходят во французском кабаке: в ярком, по-своему элегантном и (как сейчас принято говорить) стильном.
При выходе из зала после приятного действа возникает только один вопрос: неужели мир способен видеть классические произведения только в таком упрощённом и весёлом варианте?
Конечно, вопрос о распределении ролей творца и зрителя философский, на него лучшие умы мира ищут ответ уже не один век. Кто-то полагает, что искусство должно возвышать зрителя, кто-то убеждён, что со зрителем нужно говорить на его языке.
Чехов хотел создать комедию, а создал то, что другие (включая Станиславского) посчитали драмой. Более 100 лет спустя на сцене Театра на Таганке появилось то, что он, казалось бы, провозглашал. Интересно, что сам писатель сказал бы о нынешней постановке и узнал бы он себя? Всё-таки Чехов без тоски — уже не Чехов.
