Начну с философии. У Аристотеля в «Никомаховой этике» есть положение о том, что он разделяет метафизико-этические нормы на три раздела: блага внешние, блага душевные и блага телесные. В первой книге «Риторика» Аристотель даёт определение эвдемонологии — искусства жить счастливо. В качестве необходимого условия для этого главным источником жизни на Земле является власть, а глава государства является верховным лицом, который как персонально, так и юридически отвечает за состояние этой самой власти.
Смелое утверждение деятелей Высокого Возрождения о том, что монархия — вещь негибкая, а жёсткая и неуправляемая, не способная воспринимать новые веяния (в частности, это содержится в книге «Государь» Никколо Маккиавелли) опровергается современной эмпирической наукой.
Посудите сами: если рассматривать конкретные примеры из нашей жизни, то именно в странах с монархическим устройством власть нравственна и гибка по отношению к новым веяниям. Из 16 самых благополучных монархий в половине случаев у власти находятся коалиционные правительства. Пример же Испании, где в состав правительства входят представители несистемной оппозиции, говорит о том, что тип современной монархии меняется.
Получается, что монархия как метод ведения политического руководства зачастую эффективнее президентской (республиканской) власти. Ведь в недавней истории той же Испании (до 1931 года) нынешний состав правительства, включающий и левых, и центристов был бы немыслим — сегодня это не только возможно, но и предпочтительно.
Почему политическая власть идёт на это? Она что, так гибка, так внимательна к проявлениям общественных настроений? Конечно, нет! Прежде всего, монархия в Испании озабочена своим собственным монархическим будущим и мыслью об обеспечении континуитета для своих потомков — обеспечением спокойного и стабильного механизма управления государством и обществом.
Попросту говоря, монархи думают о будущем своих детей и внуков. Но, в отличие от президентской власти, здесь есть «маленький» нюанс. Они смотрят на это через призму сохранения короны (верховной, пусть зачастую и символической власти в стране) за своими потомками. Президентская же власть (пусть даже и в рамках парламентской республики) в этом никак не заинтересована, потому что она ограничена четырьмя годами пребывания у власти, а второго срока, как правило, не бывает (в Швейцарии и вовсе за всю свою жизнь человек может стать президентом на один год).
В случае с президентской властью, потомки властителей будут заниматься чем угодно, но не государственным управлением, другое дело при монархическом устройстве. Монархия должна обладать хорошим слухом, хорошим обонянием с тем, чтобы внимательно отслеживать биение сердца своего народа и внимательно относиться к самым незначительным изменениям в его настроениях. При монархии тюнинг — тонкая настройка при всегда ручном, а не автоматическом управлении — вещь необходимая.
Пример Испании — допущение несистемной оппозиции к управлению страной — вещь беспрецедентная. Само собой разумеется, это ни в коем случае не типичный для Европы пример. Сравнивать Испанию с Австрией, где только что сформировано коалиционное правительство в составе правоцентристов и левой партии зелёных, неуместно и несправедливо, хотя это делается практически всеми европейскими СМИ.
Сравнение некорректно по той причине, что эти два коалиционных правительства сформированы в разных политических системах. Пример Испании говорит больше и лучше прежде всего о монархической системе, подчёркивая значение монархического устройства как оптимального для обеспечения стабильности и эволюционного роста благосостояния граждан, а во втором случае — случае с Австрийской Республикой — скорее подчёркивает заскорузлость, закостенелость и консерватизм системы политических игроков в условиях отсталой республиканской центральноевропейской системы.
В заключение хочется сказать, что испанская монархия не только даёт шанс реализовать себя свежей крови — я уверен, что социально-экономическое положение граждан будет заметно улучшаться — но и продемонстрирует всему миру смелость, нестандартность и своевременность принятия решений стратегического уровня, которые, в свою очередь, дают образцы мудрости и гибкости в практике политического руководства сложными социальными процессами.
Хоть Аристотель и жил много веков назад, но его определение эвдемонологии — искусства жить счастливо — актуально и сегодня. Пожалуй, лучшее, что могут сделать наши читатели после прочтения нашего эссе — это взять в руки томик Аристотеля и перечитать его.
