С 1907 года Белый Дом издал 14 тысяч указов. Не прошло и двух недель пребывания у власти Джо Байдена, а новый президент США уже издал 1700 указов. В мире нет ни одного выборного места, которое могло бы сравниться с должностью президента США по критерию объёма полномочий и их эффективностью как на национальном, так и на международном уровнях.
Специфика устройства американской власти такова, что главное оперативное звено во властной структуре страны — это президент. Президент в США не царствует, а правит. Он каждый день руководит всей совокупностью деятельности своего государства. И до тех пор пока указ президента США не отменён или не пересмотрен, он действует. Таким образом, все указы, изданные предыдущим президентом США Дональдом Трампом, тоже действуют.
Каждый последующий указ не волен отменить предыдущий. Указ может быть отменён, когда следующий указ по данной проблематике уже стал «работать»; он должен быть введён в действие на освободившееся место, и никак иначе. Такова американская действительность.
Поэтому к вопросу о международной проблематике администрация Джо Байдена подходила осторожно. Весь пакет внешнеполитических задач новой администрации был озвучен не сразу, он проходил согласование на всех уровнях сложной американской иерархии decision making — процесса принятия решений.
По всем стратегическим вопросам международной проблематики «включаться» будет сам президент страны, а никак не госсекретарь Энтони Блинкен. Если на втором (последнем) этапе пребывания Дональда Трампа госсекретарь Помпео играл здесь едва ли не первую скрипку, иной раз «затмевая» фигуру президента и его замещая, то в настоящее время место президента как внешнеполитического демиурга может занимать только один человек — вице-президент. Джо Байден это дал понять категорически и недвусмысленно.
Почему это так важно? Джо Байден озвучил свою внешнеполитическую программу действий, внешнеполитическую доктрину современной Америки — Америки, которая смотрит на горизонт за 2050 год. В документе ставятся настолько важные стратегические задачи, что администрация США хочет их проводить «лично», а не через «исполнителей».
Джо Байден назвал четыре главных осевых проблемы своей внешнеполитической доктрины. Это глобальная экономика, глобальное противостояние, Америка и мир и международные отношения в стратегической перспективе.
В этой огромной, продуманной, взвешенной и детально выписанной архитектуре международных отношений через призму интересов нынешней администрации такая важная страна, как Россия входит лишь в зону интересов США по линии дихотомии «США-Китай».
Мы не почувствовали, что США рассматривают Россию как своего однозначного спарринг-партнёра, как это было в предыдущую администрацию Дональда Трампа. Складывается впечатление, что США намерено рассматривать российское государство не как субъект международных отношений, а как часть глобального партнёра, в рамках стратегического диалога с Китаем.
Все российские «прибамбасы» — космос, вооруженные силы, стратегическое вооружение, которые были весомы для предыдущей администрации, уложились в маленькую шкатулку аксессуаров в багажном отделении китайского путешественника по международным отношениям.
Обидно это для России или это заслуженная оценка, к которой внешнеполитическая линия России вела за последние 20-30 лет? Думаю, что и то, и другое вместе взятое.
Вчера президент Путин возложил венок на могилу предыдущего правителя России, которому исполнилось бы 90 лет и который стяжал славу наиболее бездарного руководителя страны за её 2000-летнее существование. Внешнеполитическая составляющая правления этого глубоко больного и несчастного человека, волею судеб закинутого за ноги на верхатуру российской власти в самый неподходящий для его здоровья момент, можно оценить по внешнеэкономическим характеристикам.
Я не имею в виду его игру на барабане в аэропорту в Германии, или даже его нежелание выйти на встречу с почётной делегацией правительства суверенного государства во время официального визита, его бездарную сдачу всего, чего только можно в Европе и Америке. Главное, что сделал этот человек, оказавшийся не в своё время и на своём месте — это «Вашингтонский консенсус», лежащий в основе внешнеэкономической и внешнеполитической концепции. Это определяет вектор существования России не на десятилетия, а на века.
Конечно, американская администрация и дальше будет серьёзно относиться к администрации России. А как иначе? Никак! Однако последний разговор, который состоялся между двумя руководителями двух суверенных государств — начало интересного диалога, который предвещает много неожиданного в ближайшее время.
Что бы ни говорили дипломаты, как бы они ни надували щёки и не делали вид, что подготовили «стратегический диалог» задолго до прихода Джо Байдена в Белый Дом, это так. Диалог проходил в рамках двусторонних и многосторонних встреч, от уровня департаментов различного профиля до министерского уровня; так было и по линии силовых структур, от Минобороны до спецслужб. Но принимают решения первые лица, а не вторые, не третьи и не четвёртые.
По тону, по форме и по содержанию первый разговор первых двух лиц говорит о том, что диалога как такового между двумя равноправными суверенными сторонами не будет, а будет сдержанное общение в рамках формата «сдержек и противовесов». Повторение «розового», или даже «голубого» периода в двусторонних отношениях на период правления Горбачёва, а тем более Ельцина ожидать не следует. Хотя бы потому, что американская администрация уже вывела для себя формулу, что представляет из себя нынешняя администрация в РФ, и прозвучали фанфары.
Широко в печати по всему миру прошли самые неприятные квалификативы первых руководителей РФ: от самых гнусных, которые можно найти в словаре цивилизованных слов, до прямого оскорбления. В этих условиях не стоит рассчитывать, что американская администрация вдруг изменит оценку всего набора проблем для американской администрации.
Администрация США вполне взвешенно оценила всю совокупность возможностей РФ: как силовых, так экономических и внешнеполитических, и определила для себя, что страна носит секундарный (не первостепенный, а подчинённый вопросам взаимоотношений с КНР) характер.
Что же остаётся Российской Федерации в этой сложной парадигме вновь складывающейся международной реальности? Я бы посоветовал в этих условиях искать ещё большего сближения с Пекином, с одной стороны, и задействовать какие-то резервы (их всё ещё можно найти на Кубе, в Венесуэле и других нерастраченных направлениях), чтобы в тандеме с Китаем играть не столь второстепенную, а более заметную и весомую роль, чем та, которую стране уготовили в США.
Россия никогда не будет в растерянности. В растерянности будет только её власть, главным образом из-за нерешённых внутренних проблем. А основным тромбом в её нескончаемом тромбофлебите является сгусток социально-экономических проблем, которые из-за застарелой болезни власти не хотят решать.
Эту главную социально-экономическую проблему власти и не могут решить. Они этого могли бы и захотеть — но уже поздно, ведь грядёт проблема, которая накроет эту власть, как цунами накрыла Юго-Восточную Азию в декабре 2004 года. Большая часть мира восстанет (станет Великой Китайской стеной) перед лицом нынешней дирекции во главе Российской Федерации. Вот тут-то мало не покажется. Искать виноватых: Сидора, Поликарпа или кого-то ещё бесполезно. Осталось лишь только читать басню дедушки Крылова про зеркало, на которое кивать уже не надо.
