Испания взбудоражена скандалом вокруг взаимоотношений прессы и правительства — Госсекретарь правительства Испании по делам печати и информации Мигель Анхель Оливер задел всех журналистов, освещающих деятельность правительства, назвав их «тертурианцами». Чиновник имел в виду, что журналисты — это тусовщики, которым и делать-то нечего, кроме как ходить на всякие мероприятия, связанные с деятельностью бюрократического аппарата, правительства, с единственной целью «себя показать и мир посмотреть».
Шквал критики со стороны Цеха был таков, что чиновнику неоднократно пришлось выступать в СМИ, чтобы назвать свои слова не иначе как «плохо воспринятыми и неадекватно интерпретированными журналистами». Бюрократ представил даже видеоплёнку своего выступления, где было обозначено столь яркое высказывание.
Давно высокие правительственные чины не позволяли себе ничего подобного в адрес «четвёртой власти», прекрасно осознавая, что пресса, как отмечали Нобелевские лауреаты по экономике включая Джозефа Штиглица, является той «занавеской, которая сменяет картину власти в мире и на политической авансцене стран».
Журналисты — это тот канал, тот «приводной ремень», который приводит общественное мнение в действие. И чиновник, будучи журналистом, не мог не знать о том, что с кем-кем, а с пишущей братией нужно быть вежливым, корректным и уважительным.
Ведь журналисты — народ особый. Один раз обидишь — помнят долго. Если перефразировать известную латинскую поговорку «Ars Longa — Vita brevis», то в данном случае она прозвучит как: «Слово — не воробей, вылетит — не поймаешь». И, самое главное — «топором не вырубишь».
Так что же получается — чиновник, который призван заниматься вопросами связей правительства с обществом, сам журналист, профессионал, доктор наук по вопросам коммуникаций не знал, как нужно себя вести? Просто списать это на техническую ошибку либо на несварение желудка или плохое настроение невозможно. Это, видимо, то, что печать называет намеренной утечкой информации для того чтобы попытаться построить прессу «по ранжиру».
Неужели в каком-то воспалённом мозгу могла родиться мысль о том, что власть имеет такую силу в демократическом обществе, чтобы управлять прессой? Ведь прессой не мог управлять даже диктатор Франко во времена самой управляемой из всех управляемых форм управления обществом. Журналисты и тогда умудрялись писать всё, что хотели, да так, что общество понимало всё до последней запятой.
Делалось это так, что и придраться невозможно, потому что читатели (как и писатели) — народ ушлый, они умели читать между строк. Пресса — это не просто сила, это самый сильный инструмент общества, и сила его в том, что она очень солидарна; это нечто подобное профсоюзной солидарности. Обидишь одного — на его защиту встают все.
Испанская журналистика, особенно сегодня, не имеет в таких случаях политических предпочтений. Мы знаем, что так называемые «левые журналисты» защищали свободу высказывания и выражения представителей консервативных взглядов. Наоборот — также случаев хоть отбавляй!
Испания, пожалуй, как никакая другая страна впитала в себя суть высказывания Вольтера: «Я не согласен с Вашими принципами, но за свободу их высказывать я бы отдал свою жизнь».
Удивительно и довольно резко, диссонансом звучит нынешний случай. Как чиновник правительства испанских социалистов — поборников свободы печати и слова — посмел замахнуться на тех, которые по своему собственному статусу призваны отражать сам принцип свободы в демократическом обществе? Это ничто иное, как случай из «Ревизора» Гоголя — та самая унтер-офицерская вдова, которая сама себя высекла.
Как могло такое случиться, что демократическое правительство, высшим принципом которого была защита фундаментальных основ демократии, могло допустить, что его главный надзорный (за свободой слова) орган так дико его нарушил?
В заключение хочется сказать, что печать ещё долго будет помнить данный случай, и ещё долго будет приводить пример того, как чиновники, какого бы высокого ранга они ни были (даже глава правительства или государства), должны быть на страже основополагающих фундаментальных принципов жизни общества: свободы печати и защиты статуса журналистов перед лицом власти.
