Выражение «груши на иве» — типично польское выражение, которое означает по-русски «фиг с маслом». Именно таким выражением: «груши на иве» воспользовался один поляк, рассчитывавший на поддержку польских властей в судебном процессе с гражданкой Германии, выступившей в качестве добросовестного владельца дома, где все эти годы жил бедный поляк.
Дело в том, что в Польше до Второй мировой войны проживало от 600 тысяч до 2 миллионов немцев. В основном они населяли земли так называемой Восточной Пруссии, отошедшие от Германии к Польше после заключения мирного договора.
В Польше процесс реституции сейчас проходит второй этап, который отличается от первого тем, что обрёл больший размах и, я бы сказал, скорость. Кроме того, как отмечает агентство Fakt, он пользуется поддержкой польских властей. Во всяком случае, в своём подавляющем большинстве польские суды поддерживают претензии добросовестных владельцев — граждан Германии, потомков тех немцев, которые потеряли своё имущество в целом ряде районов: Померании, Западной Померании, Нижней Силезии и Любуше, Вармии и Мазурах.
При этом гражданам Германии возвращают не только недвижимость, но и компенсируют «амортизацию» их жилья. Так что, выражение поляка Кшиштофа Гловацкого относительно претензий немецкой гражданки Агнес Трауни, похоже, справедливо.
Реституция прошла уже по всем странам Центральной и Восточной Европы как результат и отголоски Второй мировой войны. Она не прошла лишь только в республиках бывшего СССР, включая Украину и Россию. Опыт реституции в странах Балтии, включая бывшие Прибалтийские республики СССР, проходил по типу реституции в бывшей ГДР (Восточной Германии), где ключевым элементом стали фонды, созданные правительственными указами, регулировавшими возвращение движимого и недвижимого имущества через суды и иные правовые формы в основном в форме денежных компенсаций.
Нечто подобное предполагалось делать в России (автор этих строк был участником круглого стола по реституции в 1997-1998 годах, организованном при Комитете по экономической политике Госдумы, возглавляемом депутатом Лисичкиным) — но тогда дело не пошло, а сейчас, в новых условиях, Верховный правитель России В. Путин готов к этому вернуться на новом качественном уровне (по крайней мере, об этом пишут).
Опыт, который переняли многие страны Восточной Европы и Балтии, включая Восточную Германию, отчасти (иногда и в полной мере) использовал опыт послереволюционной Испании. Сейчас в Испании появилось огромное количество специалистов — людей, в той или иной мере занимающихся историей 1936-1939 годов — и это не случайно.
Приход к власти представителей несистемной оппозиции всколыхнул интерес в стране к той эпохе. Испания бурлит, многие вновь и вновь возвращаются к теме реституции в Испании в эпоху Второй Республики. Приход к власти генерала Франко ознаменовал собой возвращение добросовестным владельцам фабрик, заводов, земельных угодий и вообще собственности как таковой, экспроприированной властями Второй Республики.
Пусть она была недолго — всего три года, но Республика провела глубокие реформы как в экономике, так и в социальной сфере. Власти Народного Фронта не скрывали, что весь крупный капитал будет национализирован. Национализация и переход всех средств производства в казну проходил повсеместно по всей территории Испании. Первые шаги, сделанные правительством Народного Единства — проведение национализации банков и крупных промышленных предприятий (особенно стратегического значения: портов, электростанций, крупных заводов, дорог, аэропортов, больниц, мукомольных комбинатов и т.п.). Всё, о чём писала пресса тех лет, произошло молниеносно, в течение первых четырёх месяцев после прихода левого правительства к власти, практически вся монархическая экономика Испании попала в руки новых властей.
Вопрос о том, сумела ли власть правильно и эффективно использовать всё, что было национализировано, экспроприировано и социализировано ей — это другой вопрос, и сегодня не место и не время это обсуждать. В ряде случаев это было успешным использованием имущества (на благо народа), а в ряде случаев — наоборот. Злоупотреблений, как мы теперь знаем, было предостаточно. Но факт остаётся фактом, и история не знает сослагательного наклонения, потому что как было — так оно и было.
А что произошло потом — это другой вопрос. Вот это самое интересное сейчас для нас, потому что правового механизма возвращения хозяевам (добросовестным владельцам имущества) не было. Это происходило весьма неправовым способом: по мере продвижения войск Франко по территории Республики, возвращение имущества прежним хозяевам происходило в большинстве случаев также неправосудно, как и его «захват».
Очень интересен опыт в этом смысле на севере Испании — в Стране Басков и особенно в Наварре. Здесь мы наблюдаем другую картину: здесь-таки появляются правовые формы решения вопросов реституции, то есть, возвращения собственности добросовестным хозяевам правовым путём. Здесь уже появляются те самые фонды, и начинают действовать суды, занимающиеся разбирательством этих вопросов: споров и коллизий вокруг возвращения собственности в Наварре и в Стране Басков.
В Испании написано огромное количество монографий, диссертаций, учебных пособий и проведено исследований, касающихся процесса реституции в послереспубликанский период во франкистской Испании.
Поскольку войны и революции в прошлом веке прокатились по всей Европе, то накоплен огромный опыт европейской реституции. Реституция, которая проходит на границах Российской Федерации (вторая волна реституции в Польше и других странах Восточной Европы) говорит о том, что опыт Испании (и конкретно опыт Испании в первые годы после падения Второй Республики): его механизм, правовые условия, распределение ролей участников судебных процессов, концептуальная основа и т.д. — используются в полной мере.
