Соблазн властей любой масти превратить чрезвычайную ситуацию в постоянный концерт для общества — соблазн веков. Ещё во времена Платона и Аристотеля власти всегда пытались использовать чрезвычайные происшествия в своих интересах, и общество всегда об этом знало. Будь то нашествие неприятеля, египетские казни из Ветхого Завета, нашествие саранчи и лягушек. В Средние века такие явления вызывали эпидемии чумы, холеры и оспы. Сейчас таким объектом может стать пандемия нового коронавируса.
Как общество противостояло этим извечным соблазнам власти закрутить гайки под видом чрезвычайной ситуации? Испанская пресса изобилует размышлениями на эту тему. Но это и понятно — чем нынешняя власть в стране хуже власти эпохи Сарданапала или Навуходоносора? Да ничем!
Для чего «чрезвычайка» и меры, принимаемые в период ЧС нужны власти — известно. Можно решить ряд нерешаемых, непопулярных задач «популярными методами» под всеобщие аплодисменты. Ну, как же, раз надо для блага общества — значит, надо. Никто не снимал с повестки дня обывательское мышление.
Распространить дальше «драконовские меры», предназначенные на краткосрочный период в эпоху ЧС — вещь опасная и чреватая. Дорогие читатели, раз и навсегда запомните: власти как институту всё равно, останется это в памяти людской или нет. Ей всё равно. Историки и досужие борзописцы (как их называл один мой приятель: «платные летописцы»), напишут историю в нужном жанре и стиле, не беспокойтесь.
А вот те, которые живут в эпоху ЧС, испытывая на себе все тяготы, невзгоды, ужасы и кошмары, и став «без вины виноватыми» (как говорил Виссарион Белинский, «поротыми без нужды») — вот это вопрос.
Испанская пресса правильно размышляет о том, что власть, вошедшая во вкус, познав все удобства режима ЧС, может направо и налево, с благостного позволения так называемых общественных институтов, не работающих в таких ситуациях, и впредь в большей или меньшей мере использовать свои «знания». Искушения использования неправедных мер якобы для нужд общества, которые при этом власть преподносит как необходимость — страшная вещь.
Страшным человеком был Цицерон. Этот самый римлянин Цицерон наговорил за свою жизнь столько, что если бы он жил сейчас, он, как говорит мой сосед по даче — водитель автобуса — наговорил бы на «пятёрку», а в недавнем прошлом, может быть, и на «вышку». В своё время этот величайший общественный государственный деятель сказал: «Воспоминание о рабстве делает ощущение свободы самым сладким чувством».
Страшно не то, что пришёл очередной Армагеддон (кстати, ещё никто не сказал, что он пришёл не без вины властей). А проблема в том, что общество должно прозреть, и гражданское сознание в обществе должно ему подсказать о том, что люди, все вместе взятые — такая же сила и такой же императив, как и те, которые, зачастую даже не будучи избранными, диктуют обществу (а если называть вещи своими именами, человеческим личностям) пустое и страшное.
Гражданское общество должно сплотиться и указать пальцем руки на вторую статью Конституции (у кого-то это даже первая статья), где говорится о том, что обязанность властей — охранять жизнь и здоровье граждан — вещь непреложная.
