На второй день Первомая приходят в голову разные раздумья. 2 мая — это всё равно, что второй день революции, когда уже можно подвести итог первому дню.
Социальная монархия… Очень интересно — может быть, широким массам трудящихся стремиться к этой утопии?
По всему миру, как по мановению волшебной палочки, прошли массовые мероприятия (где больше, где меньше), посвящённые одному-единственному вопросу: доколе-же современная модель капитализма будет делать ставку на столь примитивную социально-классовую структуру, когда большая часть населения стран не имеет ничего, включая элементарные гражданские права (или имеет неприлично мало) для жителей планеты в XXI веке.
В одних странах, как, например, в России, Первомай проходит пышно, помпезно и благостно, наподобие крестного хода, только в честь власть предержащих, а не святых. В других — он проходит жёстко (в тех странах, где гражданские свободы реально действуют, например, во Франции). Но общее во всех этих массовых выступлениях одно: показать городу и миру, что население не дремлет, что массы всё видят и понимают (иначе и быть не может), и всё будет так, как сейчас, до поры до времени.
Интересно соображение, которым поделился со мной один профессор из известного британского университета. Он сказал: «А почему, как Вы думаете, британская королевская семья не приняла Романовых в их тяжёлый час? Ведь король Англии был двоюродным братом Николая II, и они даже внешне были настолько похожи, что многие их путали. Ответ мог быть только один, и в среде русской аристократии в Лондоне ходили слухи о том, почему Романовых, по сути дела, там отвергли.
Удивительным было объяснение этому факту. Неприлично было принимать людей, пусть даже и близких родственников, которые довели свою страну до такого состояния, что даже ближнее окружение, включая командующих округов и некоторых высокопоставленных родственников в России, от них отказались. В Англии в ту пору было сильно социальное брожение в обществе. Парламент неоднозначно воспринял события в России. Положение самой семьи Виндзоров было в немалой степени под вопросом, и отягощать себя бременем гостеприимства для родственников, которые так дискредитировали себя на Родине, становилось не только неразумным, но и опасным».
Да, казавшееся незыблемым положение Виндзоров в ту пору было не столь однозначным, и общественное мнение зорко следило за тем, как Виндзоры поведут себя в столь сложной ситуации. Не будем забывать, что британская пресса — одна из самых едких и дотошных в Европе. Достаточно сказать, что история с диадемой Александры Фёдоровны (то, как она попала в руки Виндзоров в то время, когда семья оставалась в России) до сих пор будоражит воображение досужих специалистов.
Другими словами, династия Романовых, при всех их добродетельных образах добропорядочных членов семьи, любителей искусства, древностей, высокой религиозности, не выполнила главной задачи, ниспосланной им свыше: не обеспечила социальный мир и социальный покой в империи, допустила острые социальные катаклизмы, доведшие общество и даже правящий класс до крайней точки кипения. На что это похоже, когда члены семьи разгуливали с красными бантами в петлицах в дни большевистского переворота? Это ли не демонстрация полного отмежевания от императора и членов его ближайшего окружения?
Правы те, которые ещё тогда, в первые дни победы большевиков в Петрограде, предрекали скорую кончину императора (и даже расправу над членами его семьи). Не хочется сегодня приводить длинный список тех самых прозорливых наблюдателей из числа дипломатов, иностранцев, священнослужителей, да и просто мыслящих людей, которые были уверены в том, что если одна часть династии идёт против другой — близок конец не только династии, но и всей системы в целом.
Не будем забывать об этом уроке, который выучила не только мировая монархическая система (посмотрите, как повели себя японцы по отношению к своему императору во время капитуляции Японии), но и вся мировая прогрессивная общественность.
Правы те экономисты, которые утверждают, что в социально-классовой структуре общества беднейших слоёв не должно быть вовсе, бедных слоёв должно быть не более 5%, а средний класс должен составлять от 60 до 75% общества, и при этом вырабатывать три четвёртых ВВП страны.
Да, Вы скажете, что стран с такой почти идеальной структурой — раз два и обчёлся. Но они же есть! Франкфуртская школа Германии, сформулировавшая, описавшая и до известной степени внедрившая «рейнскую модель» — самую известную модель социально-рыночного хозяйства — дала тот путь, по которому должно двигаться человечество.
Не та система благополучна, где у власти большевики или «левые», а та, где гармонично и справедливо распределяются доходы, полученные обществом.
Ведь есть же и монархии (сколько бы их ни критиковали «левые»), которые сумели создать известные модели социально справедливого общества?! К таким, безусловно, можно отнести ряд арабских монархий, идущих по пути рентного капитализма, когда доходы от сырьевого сектора справедливо распределяются между всеми гражданами страны. А там вовсе и не нужно смотреть на социально-классовую структуру общества — правящий класс заботится о так называемых «малоимущих» и «неимущих» — тех, которые не имеют прямого доступа к нефтедобывающей отрасли.
В ряде стран арабского Востока новорождённый уже по факту своего гражданства получает на свой счёт крупную сумму денег, позволяющую ему в будущем либо обеспечить элитное образование за рубежом, либо стартовый капитал для начала собственного бизнеса. Это лишь только один пример того, что предоставляют монархии (и не только европейские) своим гражданам.
В основном монархические формы правления выучили урок Октября лучше, чем так называемые «прочие формы демократии».
Из шестнадцати монархий Европы лишь только две можно считать неблагополучными в социально-экономическом смысле. Такие страны, как Лихтенштейн, Люксембург — это государства не только с почти 100% социальным миром, но они являют собой пример высокого качества жизни, не говоря уже о высоком уровне жизни. Другие страны Европы, руководимые монархами: Голландия, Норвегия, Швеция, повествуют нам историю о постоянном росте социального благополучия и классового мира.
Удивляет то, что с необыкновенным упорством на Первомай приходят трудящиеся, которые, казалось бы, должны были уже за многие десятилетия, что отмечается этот праздник труда, проникнуться сермяжной правдой, что социально-классовая структура общества, а точнее её несправедливость в ряде случаев, и есть краеугольный камень, вокруг которого и надо разворачивать классовые бои.
Если уж и взять на вооружение фразу Мао Цзе Дуна о том, что надо «бить по штабам» (лозунг времён культурной революции), то сегодня эту фразу надо понимать так: надо менять всю парадигму социального устройства общества, чтобы это опять не привело к тем катаклизмам и тектоническим изменениям, которые стали последствием несправедливого и бесчеловечного распределения благ в обществе — когда богатые в шестнадцать раз были богаче самых бедных. То есть, разрыв был настолько велик, что социальное цунами не мог удержать ни один самодержец, и никакая сила в обществе вообще.
Социальное расслоение, которое наблюдается в ряде обществ, должно амортизироваться так называемыми «социальными подушками» в виде разнообразных (они известны как науке, так и широким слоям населения) социальных пакетов и социальных благ.
Это понимание в России идёт чрезвычайно медленно и беззубо (лишь только во времена Павла Кудюкина, в бытность его замминистром по социальным вопросам и труду, была в полный рост поставлена задача социального преобразования в социальной сфере). Тезис о том, что государство не располагает достаточными средствами для обеспечения 40 миллионов беднейшего населения страны, средствами, достойными для их проживания, несостоятелен. Да и эти средства из раза в раз парламент не доносит до адресата, урезая на так называемую «парламентскую десятину» и без того небольшой объём средств, выделяемых на социальную сферу.
Каждый раз принятие бюджета в России заканчивается очередным секвестром, пусть даже он так и не называется. Урезание пусть и ничтожных сумм на социальную сферу — это и есть подрыв социального мира, и поднесение запала к битфордову шнуру межклассовой войны.
Да, действительно, можно сделать так, что оппозиция в стране будет покладистой. И оппозиция будет сговорчивой. Но как сделать так, чтобы трудящиеся, которые восемь часов каждый день тратят на своё производство, не получали бы в сто раз меньше своих коллег в большинстве промышленно развитых стран? Ведь существуют же все разнарядки по практически всем профессиям, применительно ко всем регионам и даже климатическим зонам! Достаточно взять справочные материалы Международной Организации Труда (МОТ), в которую входит и Россия, чтобы увидеть реальное положение дел в мире.
Не может самая богатая страна в мире, какой является Россия, иметь столь сравнительно низкие оклады по профессиям в мире.
Удивляет, что неоднократная постановка в повестку дня вопроса о повышении зарплат и пенсий по стране поддерживалась лишь только одной партией — ЛДПР. При этом пресса её обличала как популистскую якобы за то, что она несвоевременно ставит столь животрепещущий вопрос.
Вот это тоже очень интересно — о несвоевременности постановки вопроса о повышении уровня жизни населения. Это очень интересно. Я думаю, если бы император поставил этот вопрос в Думе (Таврическом дворце) накануне октября 1917 года, и жизнь его собственная, его детей, да и благополучие всей страны были бы решены в положительном плане. А такая близорукость и надежда на авось и не могла закончиться иначе, чем так, как она закончилась.
Итак, итогом второго дня Первомая может быть только одна-единственная мысль-размышление: если в таких неблагополучных, нищих с точки зрения ресурсов странах как Япония наблюдается такое материальное благополучие и социально-классовый мир, то не стоит ли поизучать этот опыт, а не опыт тех, которые озабочиваются тем, сколько российских миллионеров в последнем выпуске журнала «Форбс», много или мало? Это делает, например, «Российская газета». Может быть, стоит опубликовать материал о том, сколько миллионов человек живёт на $1 в день, а сколько на $10 в месяц, например? И сослаться при этом на достоверный источник, например, на Росстат.
