Сколько раз было в истории, что пока политик находился у власти, он был объектом критики. Но как только он ушёл с политической авансцены, начинаются крики о том, как жаль, кого мы потеряли, какой стыд — как с ним обошлись…
Лидер Боливии — фигура нестандартная со всех точек зрения. Если говорить об его identity, то я бы выделил в нём главное: на первом месте — то, что он ставленник самых низов боливийского общества, на втором — то, что он проводил и провёл в жизнь огромное количество социальных программ.
Главный его недостаток — это глубокая вера Эво Моралеса в собственную харизму и собственное предначертание о том, что человек из низов никогда не может быть президентом своей страны. Когда же это произошло, он вдруг поверил в свою звезду.
Боливийский президент до сих пор не верит, что потерял власть и, возможно, потерял навсегда. Между тем Эво Моралес — фигура неординарная и олицетворяет собой новый формат мирового социализма, в варианте упрощённого социализма боливийских индейцев, пригодного для всех слоёв населения современной Латинской Америки.
Явление «социализма Эво Моралеса» — это уже предмет истории. Историки будут изучать сложный замес теологии освобождения индейского социализма, идей Че Гевары и идеологии синдикализма 1960-х годов.
Однако здесь важно понять и другое — идеи Эво Моралеса базировались главным образом на непротивлении злу насилием. Это главное в дискурсе этого незаурядного политического деятеля рубежа веков.
Наряду с такими явлениями как Уго Чавес, Фидель Кастро, Че Гевара, Мадам Киршнер Эво Моралес стоит особняком. Его уход с политической авансцены знаменует собой конец эпохи Латиноамериканского социализма издания 2000-х.
Эво Моралес — это порождение индейской глубинки, он и есть индейская глубинка. Но это образ современной Латиноамериканской непротивленческой, но при этом социалистической идеологии.
Сам бывший боливийский президент не знает, насколько он — яркая, красивая и сугубо латиноамериканская идея. Он привлекателен не только для своего индейского народа, но и достояние всей политической культуры континента.
Что бы ни говорили его оппоненты, он — олицетворение политической культуры 2000-х и 2010-х годов. Его уход знаменует собой завершение какого-то этапа в развитии континентальной левой идеологии. Здесь надо чётко понимать, что идеи Эво Моралеса были поддержаны как официальной, так и так называемой «народной» католической церковью. Ведь он не только часть секулярной культуры, но и отражает своеобразие духовной жизни региона, столь не похожей на европейскую культуру, одновременно близкой и понятно всем людям простого происхождения.
Эво Моралес — очень гордый человек, гордящийся не только своей культурой, которую он так успешно представлял в своей стране и которую он сумел переплавить в заманчивую и привлекательную идеологию для всех трудящихся Латинской Америки.
Мексиканская Республика — страна с давней традицией оказывать гостеприимство политическим беженцам (чего стоит один Лев Троцкий) продолжает быть убежищем для всех без исключения харизматических беженцев со всего света, делая, конечно, предпочтение представителям своей собственной латиноамериканской культуры.
Ещё не известно, кто кому делает честь — Мексика Моралесу или Моралес Мексике. Ясно одно: среди большого количества стран, которые готовы были предоставить свою территорию для политического беженца, выбор неслучайно пал на Мексиканские Соединённые Штаты.
В заключение хочется сказать, что игра ещё не окончена. Страница ещё не перелистнута до конца. В Боливии остаётся большое количество сторонников индейского вождя Эво Моралеса.
Да, действительно, армия, пропитанная духом, чуждым взглядам и устремлениям своего верховного главнокомандующего, избрала иной путь — путь коллаборационизма и признания приоритета доллара над духом. Но это не ново для боливийской политической традиции. Достаточно вспомнить диктатуру Уго Бансера и других ему подобных. Боливия всегда была (и есть) страна двух тем: традиций путчизма и частой ориентации на своего северного соседа, следованию в фарватере небезызвестной доктрины Монро.
