Самые сильные слова о мировой экономике сказаны просто, словами Христа. Но сегодня я буду говорить о мировой экономике словами принцессы Дианы, королевы человеческих сердец. Именно эту роль она, согласно её последнему интервью, предпочитала статусу королевы.
Диана в том интервью также сказала, что её в королевской семье боятся, потому что считают угрозой: «Я веду себя не по стандартам». На вопрос, в чём состоят «не-стандарты», она ответила: мои чувства к людям идут не от мозга, не от сознания, а от сердца. Я живу эмоциями и действую на основе своих чувств, которые меня ведут.
Что руководило поступками представителей богатых и знатных семей России, которые отдали свои жизни ради народа и его блага? О чём думал сын сенатора Сергей Муравьев-Апостол, когда составлял «Православный катехизис» для своих солдат, призывая их бороться с врагами Христа?
«Для освобождения страждующих семейств своих и родины своей и для исполнения святого закона христианского, помолясь теплою надеждой Богу, поборающему по правде и видимо покровительствующему уповающим твердо на него, ополчиться всем вместе против тиранства и восстановить веру и свободу в России», — писал декабрист.
Движение к социальной справедливости под знамёнами христианства, получившее в Латинской Америке название Теология освобождения, как и убеждения отца Сергия Булгакова — не оружие, а инструмент победы национальной и мировой экономики над не-экономикой.
Я сейчас говорю абсолютно серьёзно, потому что речь идёт о латиноамериканском континенте как о драйвере мировой экономики. Основой этого драйвинга является то, что объединяет континент с взглядом на жизнь принцессы Дианы.
Теология освобождения — это самое сильное христианское течение за последние 2 века по критерию воздействия на умы, сердца людей. Именно по этой причине руководство Римско-католической церкви придумало противовес Теологии Освобождения — Теологию умиротворения, и всё равно ничего не помогает.
Теология умиротворения, успешно проводимая начиная от Павла VI, и особенно Иоанном Павлом II и Бенедиктом XVI привела к возвращению священников «в паствы». Святой Престол обеспокоило, что «не по стандартам» начиная с конца 1940х годов, и особенно в 1960-1980е священники пошли в народ, доминиканские же монахи вместе с рабочими работали грузчиками в портах.
Кардиналы, в свою очередь, писали книги и воззвания, где утверждали, что бедность — не порок, а самый быстрый путь к Спасителю.
Я думаю, что работу «Христос и социализм» о. Сергия Булгакова в России прочитало не больше 10 человек. В мире — не больше миллиона. Но это самый популярный русский автор в Латинской Америке.
Теология освобождения — единственная чисто латиноамериканская идеология. Все остальные, пришедшие на этот континент — европейские.
Теология освобождения имеет давние корни. Если поскрести, то она уходит в глубь веков, но её расцвет приходится на рубеж 1940-1950х годов.
Наиболее видные деятели католического мира, начиная от кардинала Ратцингера и кончая Марией-Терезой Калькутской признавались в любви к марксизму и даже к диалектическому материализму. Последняя говорила о том, что между христианством и коммунизмом (марксизмом-ленинизмом) не видит противоречий. С марксизма же о. Сергий Булгаков начал свой путь к Союзу освобождения и возвращению в лоно Церкви, которую он видел как собрание верующих людей, а не совокупность обрядов.
Можете себе представить, как популярна в мире была идеология освобождения после победы Кубинской революции в 1960 годы. «Успехи» кубинского строя наложили свой печальный отпечаток на образ дружбы и взаимопонимания между кубинским режимом и лидерами Теологии освобождения, такими как Леонардо Бофф и Фрей Бетто, но при этом последний был неоднократно премирован и награжден высшими наградами Кубинской Республики.
Теология освобождения приветствовалась всеми интеллектуалами Латинской Америки, включая Габриэля Гарсиа Маркеса, Хуан-Карлос Онетти и др.
Никто никогда не сказал, что Теология освобождения — единственно возможный путь для латиноамериканский стран, который подходит всем. Но большинство глав автокефальных католических церквей (путь они так и не называются в католическом мире), включая кардинала Сальвадора, не только высказывались в пользу течения, но были его прямыми проводниками
Эта теология — латиноамериканская версия учения о. Сергия Булгакова. Её главный постулаты:
1. Быть бедным — не порок, а большое горе, между тем, это счастье для человека, потому что это самый быстрый путь в рай.
2. Теология освобождения допускает не только инструментальную форму сопротивления капитализму — вооруженную борьбу и протестное движение (христиане — выходите на улицу и иногда беритесь за оружие) но и противостояние церковным иерархам, если последние защищают капитализм.
Капитализм в этом учении объявляется главным злом, но при этом не говорится о этимологии и анамнезе этого явления — лишь только констатируется, что богатые — это зло, а бедные — это добро. И главное — бедные должны занять место богатых, а богатые должны почувствовать, что такое быть бедным.
Если ужать всё до конкретики, то идеология освобождения выглядит следующим образом: антиамериканизм должен быть возведён в ранг непреложного принципа, а все соглядатаи и приспешники «американского империализма» — их представители на местах — должны быть приведены к порядку и обязаны служить учению первых христиан, то есть, отказаться от богатства, власти и угнетения эксплуатируемых масс, и добровольно создать условия для процветания бедных, страждущих и обиженных.
Ни на каком другом континенте: ни в Азии, ни в Африке, ни тем более в Европе эти идеи не были так укоренены и внедрены в подкорку, как здесь. Эта идеология не только религия масс, но идеологема и многих общественных и политических движений континента. И не только тех, которые стоят на позициях национально-освободительного движения, как капитан Маркос в Колумбии или лидеры Никарагуа.
Режим в Венесуэле не только во времена Уго Чавеса, бывшего самым ярким представителем теологии освобождения, но и в эпоху Николаса Мадуро продолжает оставаться несгибаемым сторонником религии бедных.
Движение не могло не повлиять на формы управления экономикой на континенте и на структуры международных экономических отношений среди ибероамериканских стран.
Мой прогноз: до 2030 года как минимум 9 стран континента обретут правительства сторонников этого сугубо латиноамериканского течения, что создаст новые перспективы для него и мировой экономики.
