Выдающийся немецкий художник Пауль Клее, творивший в начале XX века в Германии, говорил, что главная тема в искусстве — равновесие. Тема равновесия интересует и нас.
Все прогнозы, от Всемирного экономического форума (ВЭФ) до Международного валютного фонда (МВФ), включая Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) и все органы ООН — это самая главная проблема мировой экономики.
ОЭСР и МВФ полагают, что мировой ВВП вырастет на 2.9% в 2024 году, ООН ожидает 2.4% роста, на уровне рецессии. Невозможно жить и творить в мировой экономике, не имея системного видения её развития.
Чем был знаменателен в 1944 году Бретон-Вудс? Все скажут: тем, что была выработана единая нормативная система в главном инструменте — системе расчётов, определены основные понятия валютно-финансовой системы мира.
Почему до сих пор Латинская Америка «спит» и не может обеспечить для себя «инклюзивность» и стабильное развитие? Наш ответ может многих удивить: во многом эта ситуация связана с тем, что мировое хозяйство (точнее, мировое экспертное сообщество) не может определить выверенный подход к тому, как включать Латинскую Америку в мировое хозяйство.
Я не буду впадать в банальности и говорить, что у каждой крупной державы своя концепция Латинской Америки. У США — своя, у России — своя, у Китая — своя, даже у Германии — своя!
Всё было бы не так плохо, но есть одна маленькая «заковыка»: Латинская Америка — это половина всей мировой экономики. А завтра-послезавтра это вообще три четверти…
Стратегическая конкуренция между США и материковым Китаем и новый глобальный импульс к энергетическому переходу являются ключевыми потенциальными движущими силами новых деловых возможностей в Латинской Америке в пяти-десятилетней перспективе.
Так как же в этих условиях не выработать хотя бы элементарную критериальность по отношению к этому просыпающемуся континенту?
В 2025 году Латинская Америка будет вторым шоком, после Китая, который получит мировая экономика от эффекта неожиданности.
Как это было в конце 1960-начале 1970х, все говорили «халва-халва, но во рту слаще не становилось». Китай ещё не был второй мировой державой, как это произошло чуть позже. Халва стала сладкой только тогда, когда глава Белого Дома заявил о том, что китайская экономика уже не является эмергентной экономикой, но второй сверхдержавой. Это произошло в 2002 году.
И как это мы сейчас уже хорошо помним, то был очередной шок. Хотя для специалистов никакого шока не было — с начала китайских реформ все ведущие транснациональные корпопации (ТНК) мира ринулись в Китай за многомиллиардной дешёвой рабочей силой, чтобы успеть «наварить» за ближайшие 10 лет. Что и было сделано по факту практически в эти же сроки.
Мой прогноз: будет абсолютно идентичная ситуация с Латинской Америкой. Бум континента уже идёт, но шок наступит в 2030 году, когда вдруг, неожиданно для всех, станет понятно, что эффект Китая сработал и на латиноамериканском континенте.
Ведь больших жирных кусков в мировой экономике осталось не так много. По большому счёту, Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР) исчерпал свои стратегические возможности, и осталась только Латинская Америка.
Я подробно просматривал все концепции развития латиноамериканского континента, тем паче что одним из моих научных патронов был проф. Евгений Аполинарьевич Косырев — правая рука Рауля Пребиша, выдающегося экономиста, автора нескольких теорий развития Латинской Америки. Они оба вместе работали в профильном комитете ООН более 10 лет.
Латинская Америка — никакая не загадка для мировой экономики.
В дни Рождества не можем не вспомнить слова Фомы Аквинского: «Бог — это не ответ, Бог — это вопрос».
Латинская Америка является не полигоном для европеоидных теорий мировой экономики, которые давным-давно себя исчерпали, но реальным, а не развивающимся рынком для современной мировой экономики.
15-19 января 2024 года в Давосе пройдёт Всемирный экономический форум, где вновь будет ставиться вопрос о расцвете после длительной ночи (сна) Латинской Америки. Было бы неглупо, чтобы заинтересованные экономические силы (российские тоже) могли бы принять участие хотя бы на уровне слушателей, чтобы не было неожиданностей, как это было в своё время с СССР, хотя он имел одну из лучших школ китаеведения в мире.
