Сенатор Константин Косачёв выступил модератором сессии Примаковского форума, посвящённой российско-европейским отношениям. Целью разговора, в котором приняли участие видные представители западной элиты, было найти общую платформу для укрепления партнёрства. Но похоже, что цель достигнута не была.
Запад хотел бы либерализации России. Об этом говорили все уважаемые эксперты. Вот только либерализация самого Запада не только претерпела и продолжает претерпевать изменения в последние 50 лет, но и порождает серьёзные дискуссии в стане европейских политиков. «Мнения внутри западного общества очень разные, — подчеркнул австрийский политик Вольфганг Шюссель, — Они различаются как на национальном уровне, так и на уровне общественных групп».
Исполнительный вице-президент Итальянского института международных политических исследований (ISPI) Паоло Магри признаёт, что ещё 15 лет назад никто не мог представить себе, что европейцы будут запрещать некоторые партии, и при этом по-прежнему говорить о свободе слова. Но это происходит, потому что понимание демократии меняется со сменой поколений элит.
Тем не менее, эпоха пандемии запустила процесс консолидации европейцев, которая вылилась, в частности, в создание Фонда спасения и восстановления европейской экономики (RRF) в €750 млрд (это подчёркивал болгарский аналитик Иван Крыстев). Но эта консолидация, к сожалению, обернулась ухудшением российско-европейских отношений, которое, по меткому выражению К. Косачева, «приобретает системный характер».
Запад привык определять судьбы мира, но сегодня ему всё больше нужно считаться с растущей китайской мощью. Конфронтация России с Европой не в малой степени порождена (реальным или кажущимся) чрезмерным сближением России и Китая. В результате России достаётся как за себя, так и за восточного партнёра, и даже такие платформы сотрудничества с Западом, как арктическое партнёрство, приобретают всё больше черт конфронтации.
«Нашим отношениям нужна перезагрузка, — соглашается Паоло Магри, — но её возможность на данный момент маловероятна. У нас слишком разные ценности».
Не то чтобы российские ценности не находят отклика в Европе — ряд политиков ЕС их вполне разделяет, но их точка зрения не является доминирующей на данный момент. А к ценностному спору с большинством добавляются вышедшие на первый план в Европе соображения безопасности и экономической выгоды, имеющиеся у западного истеблишмента.
Выходит, что дело не в ценностях, и даже не в сотрудничестве с Китаем (которым США и ЕС грешны не в меньшей мере), а в интересах элит. Неужели Россия и Европа, будучи частью единой европейской цивилизации, не смогут консолидироваться перед той же угрозой пандемии, как это было сделано в рамках ЕС? Разница в ценностях внутри ЕС ведь этому не помешала!
Вот тут-то, наверное, можно и нужно найти ту самую платформу для сотрудничества, которую тщетно пытались найти на сессии российские и западные политики: России и Европе нужны общие экономические проекты и общие элементы системы безопасности. Будет обоюдный интерес — и разные ценности не помешают.
