Ушёл из жизни разведчик Джордж Блейк — выдающийся человек, личность, которая произвела на меня впечатление своей цельностью, интегральностью, величием души и бесконечной душевной теплотой.
Я проникся к нему не после того, как я узнал кто он, и даже не после того, как я прочитал о нём в бестселлере «Хризантемы у тюремной стены», а после того, как я присутствовал на прощании — гражданской панихиде по поводу кончины друга Блейка, другого не менее известного разведчика-нелегала, члена «кембриджской пятёрки», последней должностью которого была не много ни мало как должность замминистра Foreign Office (министерства иностранных дел Великобритании). Речь идёт о Дональде Маклейне.
На меня произвели впечатление его слова, произнесённые у гроба друга. Он говорил по-русски, тихим голосом, проникновенно, но его слова звучали громом среди ясного неба. Джордж Блейк рассказывал притчу о 40 праведниках, называя Дональда Маклейна одним из них.
Сам Джордж Блейк — праведник. Для меня он праведник. Это человек, который всегда действовал согласно своим убеждениям. Он никогда не кривил душой. Его убеждения — правильные ли, неправильные — не мне судить, но они были у него, и он им следовал всю жизнь. Разведчик был тем самым камертоном, который наряду с такими как Дональд Маклейн и рядом других выдающихся личностей, которых я знал лично, задавали тон жизни нашего коллектива: его нравственную планку.
Жизненный путь Джорджа Блейка (то, что я знал) — это путь настоящего праведника, борца за справедливость, за лучшую долю людей. Он боролся за это как мог, своими скромными средствами. Мне запомнилось, как он говорил мне, что хотел быть в детстве священником и всё для этого делал. Вообще, я никогда не задавал ему неудобных вопросов, а он никогда не отвечал мне не откровенно. И он мне говорил только то, что я хотел услышать.
Ранние годы Джорджа Блейка прошли в религиозной среде. Он, как никто в ИМЭМО, знал Священное Писание и религиозную жизнь на Западе.
Официально Джордж Блейк был приписан к отделу Олега Николаевича Быкова — Чрезвычайного и Полномочного Посла СССР, замдиректора ИМЭМО и заведующего отделом международных отношений, при котором я был аспирантом.
Отдел располагался на 14-м этаже 20-этажного здания на Профсоюзной, где, пожалуй, как ни на каком другом этаже, жизнь била ключом. Были интересные встречи, разговоры, из которых складывались монографии, публикации, а иногда даже записки «наверх».
Джордж Блейк всегда был в эпицентре внимания коллег и жизни института. При этом на всех публичных мероприятиях уважаемого советского Rand Corporation этот удивительный человек с удивительной судьбой неизменно входил в аудиторию, зал (например, зал Учёного совета) и скромно садился в то кресло, которое непременно стояло у выхода из помещения. Так, чтобы на него никто не обращал внимания. Между тем, он был одним из самых ярких и достойных людей в этом некогда уважаемом учреждении.
Разведчик был выше среднего роста, с испанской бородкой и усами, с элегантным шейным платочком — это была его неизменная отличительная черта — «фишка», всегда элегантно одетый, с обувью, на которую всегда обращала внимание моя мама. Она говорила: «Бери пример с Георгия Ивановича Бехтера (такое имя он носил в ИМЭМО — прим. ред.). Его обувь даже в грязную погоду блестит, он истинный англичанин».
Не только ухоженная обувь отличала этого выдающегося человека от всех остальных. Мы пытались подражать ему во многом, не только в его элегантной походке, не только в его неизменной улыбке, но и в его трезвом уме и принципиальном подходе ко всем явлениям окружающей действительности.
Именно таким, каким я его описываю, со спокойным твёрдым взором, уверенным в себе и одновременно добрым, с располагающим людей видом, его сумел изобразить российский художник-портретист Александр Шилов. Портрет Джорджа Блейка висит в его галерее среди выдающихся людей эпохи, сразу по левую руку у входа в зал. С него и начинается галерея людей, стяжавших славу современной истории современного государства.
Джордж Блейк — выходец из семьи сефардов голландского происхождения, подданный Её Величества королевы Великобритании, участник Корейской войны, где, попав в плен к северокорейским бойцам, он от нечего делать стал интересоваться наследием Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Человек увлечённый и верный принципам, стоящий на защите сирых и обиженных (я уже говорил, что он мечтал стать священником), Джордж Блейк увлёкся новой идеологией, которая с позиций материализма защищала «сирых и обиженных».
Он пошёл по этому пути, его путь был по его призванию. С 1951 года в течение почти десятилетия Джордж Блейк служил новой идеологии, своим новым убеждениям: защищать «униженных и оскорблённых» средствами разведки и борьбы с противником лицом к лицу.
Главным достижением Джорджа Блейка на этом поприще было открытие самого большого секрета НАТО той поры, откуда там узнавали все главные секреты стран Варшавского договора. Он достал схему подключения и работы туннеля с кабелями «прослушки», проходящей под границей между западной и восточной частями Берлинами, чем нанёс огромный ущерб западной стороне, поскольку прокладка этого туннеля и его техническая оснастка далась Западу большой кровью.
Поймав Джорджа Блейка, западные спецслужбы решили отомстить ему самым беспрецедентным для той поры методом — он был приговорён к нескольким пожизненным заключениям, которые затем были сокращены до (по тем временам, всё равно беспрецедентного) срока тюремного заключения — 48 лет строгого режима. Но благодаря уникальным человеческим способностям и достоинству, он сумел уговорить сокамерника — уголовника помочь ему бежать, пообещав, что организованный ему побег сделает того всемирно известным.
Об этом подробно рассказывается в книге «Хризантемы у тюремной стены»; там в деталях изложен беспрецедентный по героизму, смелости, дерзости побег на территорию стран Варшавского договора из самой охраняемой тюрьмы. Джордж Блейк был перевезён под днищем капота легкового автомобиля через границу.
Георгий Иванович Бехтер — скромный человек с неизменно доброй и располагающей улыбкой, трезво оценивающий окружающую реальность, никогда не пребывал ни в каких иллюзиях, не витал в эмпиреях и всегда был откровенен со своими собеседниками, кем бы они ни были. Будь то люди с леворадикальными взглядами, будь то люди таких убеждений, как я, будь то близкие ему по духу, с которыми Блейк имел доверительные отношения, которые не ограничивались кофепитием в институтском буфете.
В беседах со мной Джорджа Блейка больше всего интересовала Испания, её история, реалии как различных политических партий, так и организаций в самой стране и за рубежом. Георгий Иванович блестяще говорил по-испански, хотя и с лёгким южным акцентом. Я бы не назвал его английским или голландским.
Словарный запас разведчика на испанском был богаче, чем если бы тот просто его изучил в какой-нибудь одной из закрытых спецшкол. Я думаю, он знал его с детства. Так же, как он с детства знал ещё несколько языков, владея ими как родными (английский, голландский). Русский он знал тоже блестяще, хоть и говорил на нём с лёгким акцентом. Такой акцент, по всей видимости, уже неискореним у людей, узнавшим его в позднем возрасте.
Георгий Иванович никогда не ездил на автомобиле, но всегда ходил от метро к институту пешком, подчёркивая тем самым свою демократичность и стремление быть «как все». Хотя мы прекрасно понимаем, что такие люди должны были бы жить во дворцах, ездить на самых комфортных автомобилях с личным водителем, а возможно и с личным доркипером, который открывал бы перед ними дверь и стелил красную дорожку. Однако это был очень скромный, удивительно мягкий и человечный, близкий сердцу многих из нас россиянин по духу.
Весть о том, что на 98-м году жизни не стало человека, который был похож на путеводную звезду — ещё одна грустная страница современной жизни. Однако что не даёт нам упасть духом, узнав эту весть? То, что мы лично знали таких людей. Они в какой-то момент вдохнули в нас искру оптимизма и несгибаемости, чему мы стараемся следовать и поныне, несмотря на то, что они в своё время и предвещали: грядущий Армагеддон.
