Мои коллеги и друзья из бизнес-сообщества, обращающиеся ко мне за консалтингом и анализом рисков внешнеторговой деятельности, отмечают большие возможности, имеющиеся сегодня. В том числе, это касается экспортно-импортных операций. Но они сталкиваются и со множеством преград, которые в совокупности мешают конкретному предприятию и стране в целом увеличить экспортные возможности.
Каждый, кто радеет за будущее страны, знает о трудностях и рисках, барьерах. Но для меня было большой неожиданностью, что так во многом мои взгляды на положение в этой сфере совпадают с представителем мощной бизнес-ассоциации Мариной Блудян, первым вице-президентом «Опоры России».
Широко разрекламированная программа поддержки ВЭД на деле сводится к отдельным, незначительным мерам, которые на деле оборачиваются системными ошибками.
В беседе со мной Марина указала на те трудности и пробелы, которыми, как выяснилось, изобилует программа внешнеэкономической поддержки. Хочу обратить внимание, что замминистра экономики Тимур Максимов настойчиво требует от бизнеса конкретизации кейсов (трудностей, узких мест, с которыми сталкиваются экспортёры) для того чтобы сформировать эффективную поддержку терциарного экспорта.
Я бы отметил, что госпожа Блудян как никто другой сумела сфокусировать внимание на этих проблемах, и только на её размышлениях можно было бы составить такой паспорт поддержки экспорта услуг. Во всяком случае, абрис контуры, основанные на конкретике, налицо. Ценность этих размышлений основана на практическом материале, позволит сделать правильные выводы и дать практические рекомендации для Минэкономики. Скажем спасибо ей за этот анализ и трепетное отношение к своему делу.
«Китайцы имеют огромный внутренний рынок, который была раньше маленьким и они были нищими, — говорит Марина Блудян. — Чашка риса на человека – считалось за счастье. Китай поднимался за счёт развития внутреннего рынка, который они развили, сняв все барьеры. У них было только одно требование: плати налоги. Где бы ты не находился, где бы не лежали твои деньги – в Швейцарии, Болгарии — плати налоги и заплати работнику. Езжай, беги, конкурируй, мы ни на что не смотрим и во всём тебе помогаем. Порты построить – держи, нужна инфраструктура для вывоза – на.
У меня два моих товарища открыли фабрики в Китае. Я удивлялась – как же они полезли к коммунистам, против которых они боролись. «Марина, но эти коммунисты каждый день собирают работников и спрашивают их: «Что ты сделал для своего работодателя? Тебя на работу взяли, а ты как ему помог? Я в их честь заказываю гимны за свой счёт». У них там это принято.
Мы отчётливо понимаем, что нам нужно организовать хаб. Это то, что делают китайцы на наших границах, в районе Благовещенска, для товаров из России, крупных и малых предприятий. Это 80 километровая линия, куда мы можем привести абсолютно любой товар, они смотрят любую мелкую партию, оценивают, кому и как могут её продать, как подтвердить её соответствие – потом тебе могут сказать: «Вези ещё», и так целый год ты можешь на этой площадке продавать свою продукцию. Через год они тебя идентифицируют, и если ты не нашёл, как дальше – до свидания. Но, как правило, все партнёры находят друг друга, и продавец учится подтверждать соответствие и определяется по цене. Они у нас забирают весь товар без оформления – они отдают нам деньги и сами всё делают. Так они нас грабят?! Они же за нас делают нашу работу?! То, что мы должны делать сами. Вот такая энергия у внешнеторговой деятельности в Китае, вот такое желание. А у нас – барьер на барьере, мы бесконечно обсуждаем риски от того, чтобы его снять.
Я буду на парламентских слушаниях говорить об отмене валютного контроля. Товарищи, все вместе несырьевые экспортёры, если их сложить, не могут создать никакого риска для валюты Российской Федерации, навредить ей. А у нас валютный контроль, созданный для защиты валюты страны. В законе об этом написано. На совещании был представитель Центрального Банка, который совершенно серьёзно нам говорил о том, что мы не можем отменить валютный контроль, потому что есть угроза валюте Российской Федерации.
Да, я понимаю, когда идут миллионы тонн нефти, газа, там что-то есть. Но несырьевые экспортёры не несут угрозы валюте России. Вы, может быть, какие-то мошенники, говорят они.
Первое, найти мошенника, который вывозит деньги, предварительно купив товар, оплатив его и подтвердив его соответствие, оплатив дорогу и таможенную пошлину – это значит найти идиота в кубе, который будет столько тратить!!!
Знаете, ко мне обратилась одна парфюмерная компания, которая владеет брендами Chanel, Dolce Gabbana и тд и говорит, что у нас есть закон, по которому всё, что содержит спирт и больше 150 мл, должно иметь акцизную марку. И нас заставляют на флаконы, наши роскошные коробки клеить марки – мы этого делать не будем. Хотите жить без этого – живите, но мы будем поставлять товар маленькими флаконами, до 150 мл. Против кого эта мера направлена. Найдите мне хоть одного человека, который пьёт Chanel, и мы сделаем его самым знаменитым человеком мира, его фотография будет во всех аэропортах на огромных биллбордах.
Так и найти человека, который через товарную позицию вывозит отсюда деньги, невозможно. Если мы ещё представим, что не ввезя в Российскую Федерацию валюту, ты не можешь применить нулевую ставку и потребовать НДС. А это на сегодняшний день 20%. Какие нормальные экспортёры потеряют эти деньги? Этого риска нет.
Есть финансовый мониторинг. Все банки мира обмениваются информацией, и россиянин нигде в мире, даже в Перу, не может открыть счёт. Мы знаем, сегодня есть тарифы, сколько стоит отправить туда деньги. Проблем нет. Проблема устроена на ровном месте.
Аферы есть всегда и везде, но считайте риски. Сколько из несырьевых экспортёров аферисты? Все прозрачны до десятого поставщика. Схемы по таможенному возврату НДС не работают, их перекрывают и нам не отдают деньги. Нам обещают, что постепенно, до 2024 года, эта ситуация изменится. Но ведь до 2024 года мы должны достичь цифр, которых мы не достигнем, не изменив ситуацию.
Возможно, ребята из Валютного контроля за это время хотят найти себе работу в валютных отделах банков. Но родине нужны другие темпы.
Давайте сначала быстро решим вопрос с несырьевым экспортом, а потом и с сырьевым. Так они и сырьевой туда включили! Так там надо контролировать.
У меня есть пример предприятия, где работают 1’800 человек. Они не могут разбивать платежи по сто тысяч, их постоянно штрафуют и они из-за валютного контроля собираются закрывать локализованное производство.
У нас есть огромный сословный класс, который сидит и только занимается тем подменой понятий. Они работают за нас, регулируя нас, не зная специфики».
