27 января 1944 года была перелистнута последняя страница в страшной книге современной эпохи — в результате операции советских войск «Январский гром» от немецко-фашистской осады был освобождён город Ленинград (нынешний Санкт-Петербург), который почти тысячу дней и ночей находился в состоянии удушения 4-миллионного населения.
Но мы хотели бы вспомнить сегодня учёного, выдающегося правоведа, католического священника Сайеса, бывшего единомышленником и «подельником» Наполеона в процессе создания современного типа европейского государства в противовес провозглашенного Гегелем как идеал «прусского» в качестве модели. «Платформа — это демократия, а точка — это авторитаризм», — так рассуждал правовед.
На заре моей розовой юности я познакомился с выдающимся советским и российским правоведом-государствоведом Вильямом Смирновым. Тогда он был главным редактором журнала «Государство и право», а затем директором одноименного института. Беседы, которые я — девятнадцатилетний юнец, имел с этим выдающимся мыслителем, натолкнули меня на мысль о том, что наследие Карла Маркса (а до него — Гегеля) о наиболее удачной «прусской» модели для России пагубно, и может привести к гибели самого государства.
Наряду с «прусским» типом государства — образцом для большевиков, существуют 16 типов государства, известные ещё со времён Директории, в которую и входил священник Сайес и сам Наполеон Бонапарт.
Речь идёт не о том, о чём шли пламенные споры накануне прихода Наполеона к власти — история не имеет сослагательного наклонения. После самопровозглашенной монархии всё равно во Франции восторжествовала Республика. То, что, по словам Сайеса, есть «платформа».
Есть типы «прусского» государства, которые завершаются пирамидой, на острие которой находится та самая «отправная» точка. Кстати, так же она описана и у самого Сайеса.
Сегодня в пылающем мире, конвульсирующем, переживающем этапы от цунами к цунами, мы не можем не восстать против тезиса о том, что государство — это единственная полноценная единица, способная от начала и до конца проводить линейку экономических действий в международных экономических отношениях (МЭО). Раз так — то и надо в МЭО опираться только на государство, как утверждает западный академический мир, причём чем авторитарнее государство, тем проще с ним иметь дело.
Складывается впечатление, что Россия вошла в предвыборную кампанию, которая завершится в марте 2024 года окончательным утверждением конструкции «прусской» модели по типу того, что провозглашал Гегель на закате своего творческого пути. В юности он был революционером: буквально с цветами встречал войска Наполеона, вошедшие в его родной город. Затем в его голове произошёл коренной поворот.
Это произошло не только согласно формуле Черчилля: «В юности Вы — левый радикал, а в старости — ультраконсервативный реакционер», но и потому, что «прусская» модель государства — самый простой способ для управления любым типом общества, а не только таким разношерстным, разноязыким, разноконфессиональным и многосословным, как российское.
Кто бы ни пришёл к власти в марте 2024 года (но мы помним слова пресс-секретаря Дмитрия Пескова, кто этот человек, который придёт), чтобы изменить структуру общества и управления этим обществом потребуется как минимум 200 лет до появления «непоротого» населения. Между тем, в западном мире провозглашается, что только изменение политической структуры общества способно трансформировать отношение к российскому государству со стороны МЭО.
Нынешняя структура МЭО, с ролью в ней транснациональных корпораций (ТНК), весом и влиянием международных экономических организаций (Всемирный банк, ВТО, 7 комитетов ООН, ЕС и далее по списку) не позволят в достаточно быстрый и комфортный срок изменить структуру «прусской» модели, сложившихся на безбрежных просторах Великой Московии. Поэтому МЭО сегодня — это капкан, причём на медведя, а даже не на волка или лису, в который попало российское общество.
Только в рамках заигрывания с населением некоторые политики могут утверждать, что с изменением верхней «отправной» точки произойдут какие-то радикальные изменения в месте и роли России в МЭО. Причины две:
- МЭО в действительности не хотят менять прусскую модель в России на какую-то ещё
- В России нет никаких предпосылок для появления радикальных структур, способных поменять прусскую модель.
Гражданское общество — сердцевина возможного процесса: в России оно к этому не готово.
Таким политикам я посоветовал бы прочесть две работы «Материализм и эмпириокритицизм» 1902 года и «Империализм как высшая стадия капитализма» 1916 года, где чёрным по белому описывается структура и система социально-классового устройства России на предмет сообщения с внешним миром. Обе работы актуальны и сегодня, их писал человек, который 24 часа в сутки, работая в залах Британской библиотеки в Лондоне говорил себе: «Запалю, запалю сухой стог сена искрой революции!»
