24 октября (4 ноября) 1784 года в Санкт-Петербурге родился архитектор Осип Бове, который отстроил Москву после Наполеоновского нашествия. Биография этого человека пестрит туманными эпизодами, начиная с его происхождения и заканчивая смертью. Он прожил яркие 50 лет жизни, которой позавидовали бы многие.
По официальной версии, отец Осипа Бове — неаполитанец Винченцо Джованни Бова, переехал в Петербург в 1782 году в составе посольства герцога Антонино Мареска, известного связями с Мальтийским орденом. Целью посольства было налаживание взаимоотношений Италии и России, в чём герцог преуспел. Настолько, что вторым браком женился на княжне Анне Александровне Вяземской.
Виченцо Джованни Бова принял участие в организации Эрмитажа, по разным версиям, был резчиком по дереву или живописцем. Последняя версия при этом грешит одним обстоятельством — не сохранилось ни одного полотна, которое создал бы неаполитанец в России. В Италии он также не был знаменитым художником, а в Россию на знаковый проект приглашались зарекомендовавшие себя мастера.
Но доподлинно известно, что по завершении своей миссии Виченцо осел в России, получил имя Ивана, полюбил дочь академика Академии Художеств Екатерину Кнаппе и женился на ней. От этого союза родился мальчик Джузеппе, известный впоследствии всему миру как русский архитектор Осип Бове.
Виченцо работал у мецената князя Н.Б. Юсупова, а с 1796 года переехал в Москву, где изменил свое имя на Ивана Бове, что породило слухи о модном в те времена французском происхождении. Покровитель по приглашению князя Голицына стал руководителем Императорского Эрмитажа, и не забывал о семье Бова.
Джузеппе учился у Матвея Казакова и подавал большие надежды, однако когда армия Бонапарта перешла границу, записался в Московский (Салтыковский) гусарский полк, по традиции тех лет сформированный за свой счет аристократами-патриотами. В данном случае, содержал полк из собственных средств граф Петр Салтыков, бывший ротмистр Лейб-гвардии гусарского полка и ветеран битвы под Аустерлицем.
В боях Джузеппе Бове отличился, и проникся духом Отечественной войны, превративший в Осипа Бове. По некоторым данным, он принял православие на фронте. По другим данным, к этому его сподвигла женитьба на православной женщине.
Ратные ли подвиги способствовали продвижению молодого фронтовика или его связи, но вернувшись с войны Осип вошёл в «Комиссию по строению Москвы», при московском главнокомандующем Федоре Ростопчине. Вскоре проект Бове обошёл главного архитектора Строительного комитета Министерства внутренних дел Вильяма Гесте. Александр I лично выбрал обрусевшего ветерана-архитектора.
Женитьба перешагнувшего за 30-летие Осипа Бове была завидной. Ему удалось получить руку вдовы героя Заграничных походов, знатнейшего и богатейшего Алексея Трубецкого. Бракосочетание произошло в 1816 году, и вызвало немало кривотолков светских сплетников. Тем более что бывшая Авдотья Трубецкая превратилась в Авдотью Бове, отказавшись от титула покойного мужа.
Вряд ли они действительно жили изгоями, как принято считать в историографии. Если бы узкий аристократический круг подверг остракизму чету Бове, то и проект реставрации Москвы уже при новом императоре Николае I отдали другому (тем более, что архитектор был близок к кругу декабристов и через жену состоял в родстве с Сергеем Трубецким).
Супруги счастливо жили в Пименовском переулке в особняке Трубецких. Здесь появились проекты Манежа, Театральной площади, Александровского сада,Триумфальной арки, множество храмов. Послепожарная Москва стала ассоциироваться с Осипом Ивановичем Бове, а он умер не дожив до 50-летия за три месяца до завершения проекта.
