Я хотел бы поговорить о двух картинах Айвазовского. Первая — «Хаос. Сотворение мира». Вторая — «Сотворение мира». Меня интересует не только творчество выдающегося русского художника (армянина по происхождению, имя которого при рождении было Ованесс Гайваз), а то, как его духовная живопись влияла на католицизм.
Айвазовский был любимцем императорской семьи и одним из последних великих академиков в мире русского искусства, выпускником европейских учебных заведений, впитавшим в себя мировую живопись благодаря путешествиям по художественным столицам Европы.
Он написал более 6000 произведений и стал самым плодовитым художником в России, создал ряд мировых шедевров и провёл более 100 выставок по всей Европе, в России, Англии, Нидерландах и США. Работы Айвазовского отмечены стилем и содержанием позднего романтизма с его исканиями духа, где христианству отводится важнейшая роль.
Иван Константинович неоднократно премировался императором и получал стипендии на обучение в ряде европейских стран. В 1840 году Императорская Академия художеств в Санкт-Петербурге отправила своего выпускника и золотого медалиста Айвазовского для повышения своих познаний в искусстве учиться в Европу.
Он ехал через Берлин и Вену, а первой остановкой художника была Венеция. Отсюда Айвазовский поехал на Сан-Лаццаро-дельи-Армени, небольшой остров в Венецианской лагуне, где с 1717 года находился монастырь мхитаристов, армянской католической общины. Здесь жил старший брат Айвазовского — Габриэль, который затем станет архиепископом Армянской Апостольской Церкви.
Художника увлекла идея создания серии картин, посвященных раннему христианству и первым главам Ветхого Завета. В 1841 году Иван Константинович напишет «Хаос. Сотворение мира», вдохновлённое не в последнюю очередь посещением брата — картину, о которой Гоголь скажет: «Я не знаю, о каком хаосе, на самом деле, говорит картина Айвазовского, но знаю наверняка, какой хаос она произвела в Ватикане».
Будучи выдающимся маринистом, по признанию Академии художеств Франции, и выразителем ощущений стихии этот армянский мальчик из Феодосии в своей картине «Хаос. Сотворение мира» выразил идею того, что океан — первоколыбель начала земного существования.
Папа Римский Григорий XVI, увидев эту картину, потрясенный естественным и полноценным изображением волн, игрой красок и света, тут же предложил молодому художнику любую сумму за неё, чтобы он позволил повесить картину в пинакотеке Ватикана, несмотря на то, что изображение Божественного присутствия на картине, где делается акцент на совершенство природы, вызвало полемику в его окружении (отчасти это происходило вследствие недовольства возвышением католической общины армян).
Тогда молодой русский художник сделал жест, которого не ожидал никто — он отказался от баснословных сумм и подарил картину Папе. К этому эпизоду и относятся приведённые выше слова Гоголя о том, что молодой Айвазовский произвёл хаос среди обитателей Ватикана.
Всё это происходило тогда, когда из Венеции Айвазовский отправился в путешествие по Италии и прибыл в тосканский город Флоренцию, затем осмотрел достопримечательности Амальфи и Сорренто. Он поселился в Неаполе и оставался там до 1842 года, где дружил с великим русским писателем и художником-неоклассиком Александром Ивановым.
Сегодня досужие искусствоведы, которых я слышал своими ушами, утверждают, что подарок Айвазовского Папе был продуманным, спланированным маркетинговым ходом начинающего, в ту пору малоизвестного российского стипендиата в Италии.
Но Иван Константинович был человеком, который постоянно оказывал знаки внимания в своём кругу. Мне об этом известно потому, что Айвазовский был соседом и большой друг моей прабабушки Александры Николаевны Брачер.
Художник с детства пел и играл на скрипке, музыке был отнюдь не чужд. и когда прабабушка захотела посвятить себя пению, вызвался ей помочь отправиться в Италию. Иван Константинович даже договорился о том, чтобы русско-чешский дирижер Направник прослушал её в Мариинке.
Зажегшаяся красная лампочка, обозначающая завершение прослушивания, вызвала у прабабушки панику, она поняла этот знак как отрицательное решение маэстро дать ей своё одобрительное резюме, и в срочном порядке вернулась домой в Феодосию. Она так и не поехала в Италию, но стала, как и Айвазовский, почётной гражданкой Феодосии.
Моя бабушка, хорошо знавшая семью Айвазовского и дружившая с его внучатой племянницей Ниной Александровной, говорила мне о том, что Иван Константинович и после смерти покровительствовал нашей семье: когда она, лишенная всех прав и состояний, вынуждена была существовать в Феодосии как придётся, благодаря даже имени Айвазовского прабабушка получила 7 метров в его Музее-Галерее, а её дочь стала главным хранителем и экскурсоводом там на всю оставшуюся жизнь. Иначе их ждала бы голодная смерть.
Я убеждён, что подарок картины не был никакой маркетинговый ход, потому что сам Папа приказал найти художника, продемонстрировать ему эту картину, о которой он был наслышан от сотрудников Ватикана. Перемещённая с тех пор на хранение в музей в Венеции, она до сих пор считается самым точным, духовным воплощением момента Сотворения мира и ценится за художественные достоинства.
Иван Константинович продолжил библейскую тему Сотворения мира через 24 года, в 1864 году, и создал одноимённое полотно. Картина хранится в Русском музее и каждый, кто бывает в Санкт-Петербурге, может её посмотреть.
Картина производит сильнейшее впечатление — рождение мира происходит из пучин водного пространства — океана. У Айвазовского навязчивая идея — море, воду он рассматривал как основу жизни и существования земной цивилизации.
Именно по этой причине, несмотря ни на какие увещевания жить в Петербурге, Лондоне, Стамбуле Иван Константинович жил всю жизнь в Феодосии, боготворил феодосийский пейзаж и каждый раз, уезжая из дома, по памяти восстанавливал его.
Айвазовский был реальным фанатом Крыма и побережья Восточного Крыма и завещал быть похороненным именно здесь, несмотря на то, что царское правительство предлагало ему в будущем место на «литературной горке» в Алекснадро-Невской Лавре. Это уж точно не был какой-то маркетинговый ход.
В 1868 году, к слову сказать, и брат И.К. Айвазовского Габриэль вернулся в Феодосию. К тому времени он ушёл от католицизма и обратился к Армянской апостольской церкви и стал видным просветителем своего народа, ректором армянского училища в Феодосии и автором книг по истории армянского народа.
