Темы смерти и потусторонних миров не обошли музыкальное искусство стороной. Напротив, музыка стала одной из наиболее плодородных почв, где мистические силы находили свой приют и воздействовали на умы, сердца и души живых слушателей. Сегодня представляем обращения отечественных и зарубежных композиторов к инфернальным образам, решенные с разной долей серьезности.
Пляски смерти
Danse macabre как аллегорический сюжет родился в темное Средневековье, когда чума, голод и другие напасти косили людей тысячами и миллионами. Перед лицом Смерти все были равны: аристократ и простолюдин, старик и ребенок, мужчина и женщина. Все они шли следом за Смертью, которая танцевала свой мрачный танец и вела нескончаемый хоровод живых и мертвых.
Особую популярность тема получила у романтиков с их интересом к теме жизни и смерти, ярким образам и аллегориям. «Пляску смерти» (Парафраз на тему григорианского хорала Dies irae) для фортепиано с оркестром создал Ференц Лист. Работа над произведением была начата в 1838 году и продолжалась около 10 лет. В этом произведении нашла выход религиозность Листа. Он воплотил образ смертельного хоровода с большой серьезностью и трагизмом.
С другой стороны на тему посмотрел в одноименной симфонической поэме для скрипки с оркестром Камиль Сен-Санс. Источниками вдохновения для него стали поэмы Листа и стихотворение Анри Казалиса о пляске скелетов в лунную ночь под аккомпанемент Смерти, играющей на скрипке. Сен-Санс воплотил этот сюжет с саркастической улыбкой, свойственной французской культуре того времени. Премьера поэмы состоялась в Париже в 1875 году.
Для создания образа пляшущих скелетов и стучащих костей Сен-Санс впервые ввел в симфонический оркестр ксилофон. Интересно, что ранее Гектор Берлиоз в «Фантастической» симфонии использовал для этого прием игры на скрипках и альтах древком смычка.
Симфонические опусы Листа и Сен-Санса были хорошо известны русским композиторам, которые разделились в своих мнениях о них. Римский-Корсаков и Кюи восхищались изяществом и мастерством француза Сен-Санса, Мусоргский и Стасов приняли сторону Листа.
Камерная миниатюра, в которой композитор являет в богатых оркестровых силах крошечные мыслишки, навеянные крошечным стихоплетом.
Модест Мусоргский о «Пляске смерти» Сен-Санса
Интересно, что в год премьеры поэмы Сен-Санса Мусоргский сам был занят обращением к теме Danse macabre. Композитор работал над вокальным циклом «Песни и пляски смерти» на стихи А. Голенищева-Кутузова. Четыре песни (к великому неудовольствию композитора Голенищев-Кутузов в этот период женился и был потерян в качестве автора, успев передать Мусоргскому только 4 текста) рисовали Смерть, приходящую к своим героям в разных образах. Она – заботливая нянька, укачивающая умирающего ребенка. Или рыцарь, забирающий в свое царство девушку. Она – метель, под вой которой замерзает простой мужик. И, наконец, Смерть в образе полководца, который объезжает поле битвы и собирает свой страшный урожай.
Иная музыкальная чертовщина
Богатый мир потусторонних сил представил в своем творчестве норвежский композитор Эдвард Григ. Гномы, тролли и прочая нечисть под предводительством Горного короля из норвежского эпоса стали своего рода инфернальной классикой в мире музыки. Заметим, что представители подземного мира нарисованы Григом нейтрально и скорее вызывают улыбку, чем страх.
Музыкальный фрагмент «В пещере горного короля» — часть из музыки к драме Г. Ибсена «Пер Гюнт». Над ней Григ работал … также в 1875 году! Чертовски плодотворный год для мистических произведений!
Шабаш ведьм мастерски рисовали в своих произведениях Модест Мусоргский («Ночь на Лысой горе») и Гектор Берлиоз («Шабаш ведьм» из «Фантастической симфонии»). Последний, как и Лист, использовал в своей симфонии мотив Dies irae. Из опер, где возникали мистические образы, можно вспомнить «Фауста» Шарля Гуно с образом Мефистофеля и «Каменного гостя» Александра Даргомыжского, где статуя командора в конце оперы уносит Дон Жуана в Преисподнюю.
В год 150-летия Александра Скрябина нельзя не вспомнить его Девятую сонату (ор. 68, 1913). Она широко известна под подзаголовком «Черная месса», который не принадлежит композитору, но был одобрен им. По свидетельству приближенного к Скрябину музыковеду Сабанееву одним из источником этой поистине инфернальной одночастной сонаты стала картина художника-символиста Николая Шперлинга «Рыцарь Жиль де Рэ», которая украшала кабинет композитора (узнать о ней подробнее можно в формате видеоэкскурсии от Мемориального музея Скрябина). В этой музыке мы словно слышим поступь самого Дьявола – тяжелую и неумолимо следующую за своей жертвой.
Смерть как злой рок, Дьявол из Преисподней или скелет, играющий на скрипке под аккомпанемент собственных костей. Нечистая сила как неподвластная человеку стихия или забавные существа, кутящие на собственном пиру. Мы не можем отрицать смерть, но по примеру композиторов в силах сформировать свое отношение к ней.
Олеся Фиалко, музыковед, кандидат искусствоведения
