Автор жизнерадостных, цветущих картин, на которых видна не только красота русских женщин, но и сытость НЭПа, многие из них написал в инвалидной коляске, а то и лёжа в постели. Особенно грустно осознавать, что если бы не Первая Мировая война, Борис Кустодиев мог бы преодолеть свой недуг. Но война — на то и война, чтобы менять планы многих и губить жизни людей ради интересов немногих.
Борис Кустодиев родом из Астрахани, где художник с юных лет был погружен в купеческую среду и повсюду видел красочные русские купеческие типы, контрастировавшие с его семейным укладом. Отец художника был профессором, преподавал в семинарии филологию, философию, логику и богословие, но рано умер, когда сыну не исполнилось и двух лет.
Его вдова — Екатерина Прохоровна Кустодиева (ур. Никольская, происходила из духовенства), после смерти мужа давала уроки фортепиано в богатых домах, что предоставляло ей возможность достойно содержать четверых детей. Подрабатывала она также рукоделием, которое ценилось у богатых купчих.
Несмотря на раннее сиротство, всё в жизни Бориса Кустодиева должно было бы стараниями матери сложиться хорошо. Благодаря ей мальчик с художественным дарованием частным образом получил уроки живописи у астраханского художника П.А. Власова, который затем отрядил ученика в Санкт-Петербургскую академию ваяния и зодчества, где юноша попал в гениальные, но стареющие руки Ильи Репина, в тот момент пытавшегося превозмочь неподвижность своей правой руки и разрабатывавшего левую руку.
Когда именитый художник получил гигантский госзаказ написать к 100-летию Госсовета 9-метровое юбилейное полотно «Торжественное заседание Государственного совета 7 мая 1901 года», ему помогали в этом ученики. Талантливый Борис Кустодиев в течение трёх лет помогал Репину писать правую часть полотна, прекрасно себя проявил и к в 1903 году благодаря этой работе стал востребованным профессионалом, начавшим писать портреты под заказ.
В том же году Борис Кустодиев женился на Юлии Прошинской, составившей его счастье на всю жизнь. С 1903 года по первую половину 1910х годов художник пережил успех, счастливейшее время своей жизни. Но уже тогда у него потихоньку начинают болеть руки — первый симптом надвигающейся беды.
Ещё до Первой мировой войны у Бориса Кустодиев была диагностирована опухоль в позвоночнике (спинном мозгу), а во второй половине 1910х — Кустодиев уже инвалид.
Художник было начал лечение с известным немецким специалистом в Германии. Ему уже было назначено время операции, однако в августе 1914 года началась война, ехать за рубеж стало невозможно и так было упущено время, когда ход болезни можно было изменить. А там подоспел и 1917 год — эпоха больших перемен, в том числе и для артистического мира.
Художник провёл оставшиеся годы на руках у дочери и жены, работая в основном акварелью. Единственный портрет маслом, написанный им в тяжелое время конца жизни, в 1920 году — портрет Фёдора Шаляпина в роскошной шубе, с тростью и французским бульдогом.
Больного Кустодиева Шаляпин пригласил тогда быть художником-декоратором последней оперы Серова «Вражья сила», где певец пел партию Еремки. Опера имела большой успех и благодаря певцу, и благодаря художественному оформлению. Кустодиев и Шаляпин затем подружились и певец рассказал другу, как в период военного коммунизма получил от заказчика-организации меховой гонорар.
Художник на себе ощущал тяготы большевистского правления и хорошо понимал радость певца, который хорошо «зарабатывал» натуральным продуктом во время всеобщего грабежа. Любой другой гонорар тотчас изъяла бы у Шаляпина ОГПУ. После этого рассказа Кустодиев «загорелся» желанием запечатлеть певца в трудовой добыче и сделал это, преодолевая недуг, на большом полотне.
Инвалидность изменила манеру письма Бориса Кустодиева, всё ярче проявляя его жизнелюбивую натуру и заглушая влияние Ильи Репина. Он воспевает уходящую жизнь и его вдохновением становятся пышные купчихи и обнаженные «русские венеры», к которым художника даже немного ревновала верная жена.
Чаще и чаще он в своём творчестве обращается к детским счастливым дням, пишет Астрахань, дачу в Кинешме, ярмарки, народные гулянья и народные типы, которые всегда привлекали его. Такая «народная» живопись отвечала вкусам обновлённой элиты и соответствовала их курсу на массовую культуру, поэтому и прижилась в советской стране.
В 1920 году состоялась первая и последняя персональная выставка Бориса Кустодиева в Доме искусств в Санкт-Петербурге, где было представлено около 170 работ его «купеческого» периода (1915-1920 годы), а звездой экспозиции стала знаменитая «Купчиха за чаем».
Большевики оценили талант художника и даже в некотором роде благоволили ему. В 1927 году покровители из Наркомпроса (тогда его возглавлял А. Луначарский, признававший, что только живопись Кустодиева радует его) не только отпустили больного художника в Германию в клинику О. Фёрстера, но и согласились оплатить его лечение (выплатить $1000 в качестве «специальной помощи»).
До операции Борис Кустодиев не дожил — он скоропостижно скончался 26 мая 1927 года. Художник был измучен длительным отсутствием эффективного лечения и его ослабевший организм быстро сгорел от воспаления лёгких, не будучи способен ему сопротивляться
