Двое встречаются на улице, и один другому говорит: «Как мне надоели эти власти с их цивилизацией! У них только одно на уме — забрать всё и поделить, причём большую часть забрать себе! Этим они занимались последние 100-150 лет, и называли это социально-экономическим экпериментом». Другой отвечает: «Социальные эксперименты им надоели, они себя исчерпали, больших дивидендов с них уже не получить.
Об этом уже говорят и Римский Клуб, и Трёхсторонняя комиссия, и Бильдербергский клуб, но прежде об этом говорил Дэвид Рокфеллер — основатель всех трёх think tanks. Сейчас у них новая затея — пандемии, опять же в глобальном масштабе. Тут всё проходит проще и быстрее. Не надо тянуть резину: быстро организуешь население и сразу его обносишь, потому что обнос происходит по отраслям, а не по отдельным слоям населения!».
Подслушав невольно разговор двух собеседников при выходе из храма, я вспомнил о циничном заявлении Никколо Макиавелли в его нетленном произведении «Государь» (Князь), где исходя из политической философии говорится о механизме удержания власти через деньги.
Никколо Макивелли закончил свой труд в 1513 году, написав его на одном дыхании, потому что горечь и страдания, которые переполняли его от потери жизненных сил и нереализованной цели — цели прихода к власти, породили произведение, которое стало классическим для управления государством.
Было ли это совпадением или случайностью, но через 3 года после того, как произведение увидело свет, в Европе стало популярно другое классическое произведение по управлению обществом и государством — произведение «Государство» Платона.
В те же годы гений политики и автор нравственных принципов в политике, главный оппонент и друг Генриха VIII (по приказу которого его казнили) — Томас Мор, благодаря знанию греческого языка изобрёл новое слово — утопия (отсутствие места). Так он и назвал своё единственное произведение, благодаря которому вошёл в историю и создал известную нам классическую политологию.
Дэвид Рокфеллер родился 12 июня 1915 года и стал первым в истории Земли долларовым сверхмилиардером. Он всю жизнь следовал одной цели: стать банкиром самого властного из могущественных властителей, взяв за основу пример эпохи Средневековья — Козиму Медичи, который, став банкиром Папы, сделал свою Флорентийскую Республику самым мощным монархическим государством, где денежная единица флорин (от слова Флоренция) было самым твёрдым резервным валютным эквивалентом средневековых расчётов, наподобие доллара сегодня.
Доллар происходит от слова талер, что в позднем Средневековье было резервной валютой при мировых расчётах Ганзейского Союза.
Пример Дэвида Рокфеллера не давал покоя большевикам все годы их пребывания у власти, а когда в Кремль пришёл сторонник Чикагской школы, малообразованный правовед, закончивший юридический факультет МГУ ставропольский секретарь, то стало ясно, что произойдёт.
Мои размышления о дне рождения Дэвида Рокфеллера сводятся к следующему: поиски демократии — это для читателей популярной массовой прессы. А для тех, кто занят делом — последователей образа и подобия Дэвида Рокфеллера, интересно будет знать, что не такое уж это пустое дело — поиск резервов демократии в нынешней российской действительности.
Если предположить, что власти, пусть даже на бумаге, формально признают основные принципы демократии, то в этом случае можно им предложить следующий размен. Это, что Никколо Макиавелли (а ещё раньше — Платон, затем — Ницше) называл волей к власти.
Тем, кто был доволен советской властью и доволен нынешней, можно предложить сброситься и вернуть тем, которые были недовольны и остаются недовольными властью, всё, что у них было удержано. Ведь именно так поступали в США, и благодаря этому Дэфид Рокфеллер и ему подобные стали мультимиллиардерами.
Об этом и говорится в произведении «Венецианский купец» У. Шекспира, где еврей Шейлок приходит к главе Венецианской Республике — дожу, и требует заплатить ему то, что у него было незаконно удержано. И Венецианская Республика исходя из принципов демократии возвращает ему требуемое, хоть это и стоит жизни венецианских граждан. Демократия превыше всего.
Я лично хотел бы, чтобы мне вернули то, что было удержано у моих предков во время революции и разницу в том, какова была моя зарплата и зарплата такого же специалиста в среднем по миру. В частности, профессор на Западе в среднем получает 3.5 тысячи евро, в США — 25-35 тысяч. Затем мне хотелось бы, чтобы государство компенсировало мне отсутствие медицины, нормальных продуктов питания, отсутствия социальных услуг, выезда на границу, доступа к литературе и искусству (за прочтение «Окаянных дней Бунина» или Солженицына могли отправить в тюрьму). И очень бы хотелось, чтобы были возвращены все накопления моих деда с бабкой, моих родителей и мои собственные, которые улетучились без оговорок и объяснений в ту сторону, куда и смотреть-то страшно.
Тем, которые были довольны советской власти или его недоношенным дитя — российской демократией времён октября 1993 года с расстрелом парламента и т.п. (это их право), я предлагаю скинуться, чтобы создать фонд компенсации всего того, что я перечислил для тех, в пользу тех, кто остаётся сторонниками традиционализма и всего того, что Никколо Маккиавелли называл «вечными ценностями», предупреждая при этом, что никакой правитель их трогать и задевать не имеет право, потому что его желание — бесконечно оставаться у власти, иначе будет поставлено под сомнение.
Желание подражать образцу есть, но до образца остаётся очень далеко, а попытка его повторить выливается в его противоположность. Поэтому желание отметить день рождения Дэвида Рокфеллера (об этом объявили по Культуре и ОТР) приводит нас к серьёзным размышлениям о том, что в России создан класс сверхмиллиардеров, но при этом остального гражданского общества в том виде, о котором ратовал в том числе Дэвид Рокфеллер, не сформировалось. России ещё предстоит это сделать. Кто будет это делать — в этом главный вопрос сегодняшнего дня.
