Такой вопрос задают французской общественности потомки Жюля-Эжена Ленепве, живописца, которому архитектор Шарль Гарнье заказал роспись плафона в здании Парижской оперы. Кто-то усматривает в этом политические мотивы, а кто-то ратует за возвращение исторического облика знаменитому оперному театру.
Вопрос этот на самом деле не новый, а давний.
Здание Парижской оперы, известной также, как Гранд-опера или Опера Гарнье, было построено по требованию императора Наполеона III на месте прежнего театра в 1875 году. Конкурс на его возведение выиграл тогда никому не известный 35-летний Шарль Гарнье. Теперь его творение является выдающимся памятником архитектуры стиля Второго ампира и узнаваемым символом Парижа наравне с Версалем, Нотр-Дамом и Эйфелевой башней. Роспись потолочного плафона зрительного зала архитектор поручил выполнить своему знакомому – анжуйскому художнику Жюлю-Эжену Ленепве. Тот изобразил на нём муз и часы дня и ночи в классическом стиле XIX века, которые полностью вписывались в общий архитектурный облик театра.
В 1963 году тогдашний министр культуры Франции Андре Мальро решил, что театр недостаточно современен и предложил сделать новый плафон авангардисту – 77-летнему Марку Шагалу.
Тот выполнил роспись в привычной для него манере с музыкантами, танцорами, влюблёнными, ангелами и животными. Каждый из пяти секторов потолка содержит сюжет по одной или двум операм или балетам, представленным в стенах Гранд-опера.
Белый сектор посвящён Дебюсси, синий – Мусоргскому и Моцарту, жёлтый – Адану и Чайковскому, красный – Равелю и Стравинскому, а зелёный – Берлиозу с Вагнером.
«Этот потолок привносит в оперу цвет и свет, – сказал президент Жорж Помпиду во время торжественного представления работы. – Он прекрасно вписывается в обстановку старого зала и привносит в него что-то новое, что в то же время придаст этому залу более живой вид».
Мнение это в то время мало кто разделял. Новый плафон вызвал бурную реакцию публики, разочарованной утратой классического декора и заменой его витебскими мотивами.
В связи с новой выставкой, посвященной Жюлю-Эжену Ленепве, в Музее изящных искусств Анже, там был представлен эскиз оригинального плафона Гранд-опера. Что вновь подняло вопрос о том, чтобы вернуть зданию его исторический вид.
«Мы не хотели начинать дискуссию до тех пор, пока не состоится важная выставка в Музее Анже», — говорят Арно Карайон, представитель правопреемников художника, и Мишель Броссар, основатель Ассоциации друзей Ленепве.
«Теперь же мы просим, чтобы мы могли наконец увидеть потолок, который Ленепве нарисовал в 1875 году. В 1923 году он был признан неотъемлемой частью дворца Гарнье. Однако с 1964 года он спрятан под плафоном Шагала, который изначально планировался как съемный».
За возвращение былого облика театра выступает и общественная организация, борющаяся за сохранение исторического наследия Франции Urgence Patrimoine.
Её глава Александра Собчак-Романски задает простой вопрос: «Если творчество Марка Шагала представляет несомненный художественный интерес, действительно ли ему место во Дворце Гарнье?»
9 мая следующего года защитники художника рассчитывают выиграть битву с Оперой Гарнье и Министерством культуры. Пока же Мартин Айдари, замглавы Парижской оперы, говорит: «Идея убрать произведение Шагала, которое является очень знаковым элементом Дворца Гарнье, вызовет серьезные вопросы и не стоит на повестке дня».
За какую версию плафона Гранд-опера вы бы выбрали?
