Выход Великобритании из ЕС образовал огромную брешь в бюджете Европейского Союза, которая казалась запланированной, а оказалась, как выяснилось, невосполнимой. Огромная дискуссия вокруг ситуации с Евробюджетом породила в Испании дискуссию о власти в целом.
Ведь дело в том, что вопрос о выходе из ЕС Соединённого Королевства — это история, которая длится уже 10 лет. Вопрос: как могло получиться, что отсутствие «британских денег» породило такой коллапс?
В широкой научной прессе Испании возникает новая тема: насколько можно доверять властям, взяв за основу пример с выходом Англии из Евросоюза? С одной стороны, считалось, что отсутствие «британских денег» не повлечёт за собой сколько-нибудь сложные, непрочитываемые ситуации. С другой стороны, учёные, аналитики-экономисты настаивают, что «ничего в наше время спрогнозировать невозможно, всё определяется эмпирическим путём». Далее они говорят, что должно пройти 5-7 лет, чтобы понять, насколько Европейскому Союзу будет тяжело или комфортно жить.
В этой связи разворачивается дискуссия о том, насколько можно доверять властям в жизненно важных вопросах, если в таком давно «прокрученном» и осмысленном вопросе, как Брексит, появились такие дилеммы, как нынешняя с бюджетом.
Сейчас все нюансы, все переговоры, все подводные камни вокруг обсуждения бюджета не придаются огласке. И понятно почему. Однако общественное мнение обмануть сложно.
Научное и аналитическое сообщество — ещё меньше. Экспертное сообщество, хотим мы того или нет, принимает участие в разработке и реализации всех экономических программ, заложенных в бюджете.
Интересно то, что слово «кратос» — власть — предмет изучения со времён античности. Природой власти интересовались все философы с древнейших времён. Особое место здесь занимают Аристотель, Платон, а в более позднее время философы и учёные Древнего Рима.
В настоящее время кратология изучается во всех университетах мира. Она изучается в Испании на факультетах политологии, философии и истории. Самые давние традиции изучения кратологии в Испании — в университетах, основанных религиозными орденами Иезуитов и «Божьего Дела».
Любопытно, что как специальность, так и отдельная дисциплина кратология в настоящее время не изучаются в России. Её проходят в рамках общего курса политических и философских наук, и это симптоматично, хотя на эту тему написано много интересных трудов, в том числе и в Новейшее время. Я обратил бы внимание на ряд мыслителей и учёных после Октябрьского переворота, в том числе на тех, которые по известным обстоятельствам покинули свою историческую родину. На особом положении находятся Питирим Сорокин, Розанов, Красовский, Зандерс, Киззеветер и, конечно, Максимилиан Кириенко-Волошин. В советский период интересными работами по этой дисциплине отличились Лосев, Бушмарин и некоторые другие.
Однако интересно то, что испанская кратократия (другими словами, прослойка высших правителей, куда входят лидеры фракций, политические деятели разных ориентаций, одним словом, те, кого называют «власть предержащими») высказывается в том духе, что власти надо доверять по определению, поскольку она «власть, а раз так — то обладает высшими знаниями».
Наука кратология утверждает обратное. Власть по определению не заинтересована в создании комфорта и благополучия для масс, а заинтересована только в одном: в расширении своих полномочий, прежде всего в расширении полномочий сроков пребывания у власти. Главная проблема кратологии как дисциплины — найти баланс между извечным стремлением кратократии и охранительными средствами со стороны общества, ограничивающими это безудержное стремление.
Христианская церковь уповает на так называемое христианское сознание власти «перед лицом вечности», полагая, что власть — это механизм саморегулирующийся и тот факт, что созданы сословия, говорит о саморегулирующемся характере власти.
Но нам хорошо известно, что сословия имеют рукотворный, искусственный характер. Они все созданы по экономическому и экономико-иерархическому принципу с одной-единственной целью, чтобы властям было легче управлять народом в целом.
На пороге IV технологической революции в XXI веке сословное разделение общества — это атавизмы, рудименты XVIII века. Общество приходит в социально-экономическое равновесие, пусть не быстро, но совершенно явственно все общества цивилизованного мира идут по этому пути.
Децили самых богатых и самых бедных в развитых цивилизованных странах сокращаются, причём сокращаются они там и тогда, когда власть входит в согласие с обществом. Там и тогда, когда кратократия противопоставляет себя обществу, этот разрыв не сокращается, а увеличивается, что в конце концов приводит к Новому Октябрю.
Современная испанская кратократия, видимо, посмотрев фильм 1934 года «Чапаев» братьев Знаменских, хорошо запомнила диалог крестьян, когда один из них спрашивает другого: «Ты за какой Интернационал, за второй или за третий?». При том, что крестьяне не должны быть ни за один, ни за другой Интернационал, а они должны быть за урожай, хороший или плохой.
Как в Испании, так и в других странах для широких масс власть не имеет никакой идеологической коннотации. Она — всегда власть. Куда власть призывает на этот раз — по большому счёту, жителям страны всё равно. Главный критерий для жителя страны — это известный набор вполне естественных, описанных в Священном писании, нужд человека: семья-родина-работа. Куда зовут власти на этот раз — в коммунизм, в третий Интернационал, в счастливое будущее, призывают ли к захвату Речи Посполитой или к отказу потребления мяса в пользу потребления морской травы — никак не волнует.
Власть для народа — это механизм, который должен обеспечить среднестатистическому гражданину решение его проблем и нужд: питание-здоровье-безопасность.
В ряде случаев власть думает иначе. Гражданин должен быть гол, как сокол, голоден, и всегда куда-то устремлён. А устремлён он должен быть всегда туда, куда его зовёт власть. А власть — она на то и власть, чтобы придумывать и генерировать всё новые и новые химеры.
Развернувшаяся в Испании полемика, битфордовым щнуром которой явилась ситуация вокруг бюджета, наводит на мысль, что современная испанская кратократия, изучив опыт Новейшей истории, примет должное решение и сделает главный вывод об условиях выживания в современном мире: «Зачем людей разъединять — ведь легче их объединить, и объединительные механизмы налицо: поднять творческий потенциал общества, показав ему реальные возможности повышения его благосостояния и уровня жизни».
Испанская кратократия не может быть против кратологии — это противоречит науке и самой природе вещей.
Испанская правящая элита, какой бы разношёрстной и разноплановой она ни была, имеет одну общую платформу: желание самоорганизоваться и быть постоянно лидером своей страны. Но для этого надо выполнить ряд предвыборных обещаний, прежде всего в той части, которая касается взаимоотношений власти и общества.
