«Рост экономики медленно, но верно возвращается», — так определил текущую экономическую ситуацию в стране экономист Жак Сапир (Jacques Sapir), проф. Высшей Школы Исследований в области Социальных Наук (EHESS) Парижа и академик РАН на своём брифинге в Ассоциации Европейского Бизнеса (АЕБ) 9 февраля 2017 г.
Среди направлений экономики, в наилучшем состоянии, по словам видного эксперта стратегического развития российской экономики, сельское хозяйство, металлургия и пищевые производства. На вопрос, куда всё же инвестировать, спикер порекомендовал руководствоваться не отраслью, а соображениями о конкретном предприятии: «Конкретные возможности могут быть связаны с производственной цепочкой», — сказал он.
Ж. Сапир поделился информацией о том, что на данный момент в среде экономистов ведутся дискуссии о методах развития страны. Помимо привычного обсуждения курса рубля и инфляции, демографических трендов, образования и инвестиций, одной из возможных мер может стать введение прогрессивного налогообложения. При этом, по его мнению, достижение равновесия бюджета зависит не столько от экономической ситуации, сколько от политической воли правительства. «Будет ли правительство думать статично, как сейчас, или же оно начнёт думать динамично? В Европе и США такая дилемма уже была». Кстати, о партнёрах… По мнению Ж. Сапира, санкции не будут убраны до выборов в Германии.
Что касается потребления, то беспокойство вызывает тот факт, что потребительская корзина ещё не изменилась в продолжение 2016 года. В случае сохранения высоких социальных расходов, Ж. Сапир предрёк российской экономике рост 2-3% в 2018-2019 гг. При этом рост предпочтительно было бы направить в повышение зарплаты, поддерживая мотивацию эффективности труда и рост зарплат. Кроме того, «субсидии – это хорошо, — также сказал он, — но у них есть стоимость».
После брифинга Жак Сапир любезно согласился дать интервью культурно-политическому журналу «Э-Вести»:
ЭВ: Вы упоминали о схожести политического выбора между Россией и Европой. Не могли бы Вы остановиться на этом более подробно?
Жак Сапир: Что меня поражает, это тот факт, что политический выбор, который сейчас стоит перед Россией, довольно схож с тем, перед которым стоит Европейский Союз, Франция и США. Это общая экономическая проблема несогласованности денежной и бюджетной политики. Это одна из главных проблем всех развитых стран, а сейчас и России. Из-за этого мы имеем проблему растущего неравенства доходов.
Мой коллега Томас Пикети (Thomas Piketty) написал очень важную книгу об этом (прим. ред. “Капитал в Двадцать первом веке”). Мы работаем в одной академической структуре в Париже (прим. ред. Высшая Школа Исследований в области Социальных Наук, EHESS) и, конечно, говорим о проблеме неравенства доходов, как о существенном ограничении для экономического развития России.
Сейчас дебаты об экономическом развитии в большей или меньшей степени одинаковы и в России, и в Европейском Союзе, и в США. Конечно, есть национальная специфика, и каждый понимает, что полезные ископаемые играют большую роль для развития России, чем для Франции. Во Франции нет нефти, леса и т.п. Это очевидная разница. Но вопросы, стоящие перед Францией и Россией, одинаковые.
ЭВ: Вы говорили о многих вещах, но не упомянули такой привычный термин, как бюджетное правило, которое сейчас в России привязано к цене на нефть. Как Вы думаете, должны ли мы поменять подход к бюджетному правилу?
Жак Сапир: Действительно, российский бюджет довольно очевидным образом привязан к цене нефти. Добыча нефти и газа составляет менее 10% в ВВП страны, однако это приносит более 40% бюджетного дохода, поэтому это весьма важно. Сейчас российский бюджет сверстан из расчета цены нефти $40 за баррель, а реальная стоимость нефти будет в диапазоне $46-62 за баррель.
Отсюда проблема: будет ли Правительство России аккумулировать сверхдоходы в Фонде будущих поколений, есть такая возможность. Или оно будет наращивать расходы, откладывая достижение бюджетного равновесия не на текущий или на следующий год, но на 2019 и 2020 годы. Это очень важный выбор, потому что бюджетные расходы имеют связь с темпами роста, что ставит важные вопросы.
Вы можете сделать любой расчет бюджета, и он даст Вам определенные темпы роста, однако, что будет, если темпы роста будут выше, чем Вы рассчитывали? Предположим, Вы заложили в расчеты темпы роста в 1.5%, а добились 2.0% роста, то есть образовался бюджетный профицит, который можете сохранить или потратить на инфраструктурные или социальные проекты. С одной стороны, есть расчет бюджета, с другой стороны, темпы роста. Эти две вещи имеют ясную взаимосвязь. И проблема в том, что очень немногие правительства понимают динамический характер этой связи, и мы не говорим здесь о специфике России, это одинаково верно и для Франции, и для Великобритании. Все правительства должны презентовать бюджет Парламенту, это демократия. Проблема состоит в том, что правительство не может сказать Парламенту, мы даем цифры, но это предварительные данные и мы точно не знаем, что получим в конце года. Тем не менее, это правда, Правительство не может сказать точно, где будет страна в конце года.
Очень важно понимать, что связь между ВВП и бюджетом динамическая, а не постоянная.
ЭВ: Последний вопрос по производительности труда. Есть ли у Вас сравнительные данные по производительности ЕС и России?
Жак Сапир: Сравнивать уровень производительности труда очень сложно, потому что методика расчета производительности в разных странах разная и не поддается точному сравнению. То, что мы можем видеть, это темпы роста производительности в России с 2013 года. Реальные темпы роста в России существенно выше, чем в Западной Европе, и даже Восточной Европе. Но одна страна обладает такими же темпами, или чуть превышает их — это Польша.
Очень важно понимать, что в долгосрочном плане с 2002 по 2014 года темпы роста производительности в России составляли 3.0-3.5% в год, во Франции — 2%. Что показывает, что Россия сокращает отрыв от Западноевропейских стран. И очень интересно, что в Восточной Европе Россия опередила многие страны, однако, есть одна страна, которая растет быстрее – это Польша.
