Культурно-политическому журналу «Э-Вести» посчастливилось поговорить об искусстве с человеком, к чьему мнению по вопросам культуры прислушиваются на всех уровнях вот уже несколько десятилетий. Профессор, академик Российской Академии художеств (РАХ) Андрей Андреевич Золотов (род. 1937) в разное время находился в числе руководителей знаковых культурных учреждений страны, в том числе в 1990-1992 годах он был замминистра культуры РФ.
Сегодня А.А. Золотов — вице-президент Российской академии художеств, поэтому наш разговор пойдёт именно о понимании и тенденциях современной живописи.
ЭВ: Сегодня, вроде бы, современные школы живописи задают тон, а какова позиция Академии художеств?
Золотов А.А.: Вы знаете, Российская академия художеств всё-таки наследница и Академии художеств СССР, и наследница Императорской академии. На моей груди висит такой же значок, который носили академики Императорской академии художеств…
Понимаете, время очень влияет на художественную жизнь. Художественная жизнь, в свою очередь, влияет на время. Сегодня у Академии художеств позиция очень взвешенная. Она, конечно же, охраняет реалистические традиции. Она, конечно же, поддерживает, охраняет и развивает содержательное искусство. Но она открыта, так сказать, реальным проявлениям того, что сегодня происходит. Хотя, есть разные точки зрения: согласно одной, современное искусство несёт в себе новые, необычные стилистические приемы, которых якобы не было ранее. Другая точка зрения, и я её придерживаюсь – что современное искусство – это всё, что сегодня в искусстве происходит…
В последние два десятилетия Академию возглавляет З.К. Церетели, которого, к нашему общему удовольствию и радости, в феврале избрали ещё на пять лет вперёд, дай Бог ему здоровья. Он сам, будучи очень своеобразным художником, который в своих скульптурах и живописи невероятный, совершеннейший реалист, но очень свободных форм, эмалей, граффити. Как раз в его период академия очень спокойно и с интересом относится ко всему, что происходит в обществе.
Вы рисуете так замечательно, а он по-другому, но тоже замечательно. Мы все современны, это всё современное искусство. Знаете, Верди один год прожил в XX веке – он композитор XX века. Должны быть чёткие критерии. Так что, у Академии очень широкий, спокойный взгляд.
ЭВ: Если современного русского художника, выпускника Академии попросят написать некий объект на наиболее близком ему языке, то это будет современный язык живописи или реалистический?
Золотов А.А.: Вероятно, язык его живописи будет реалистическим, хотя смотря кто будет рисовать. И потом, что такое реалистическое? Это всё так широко… Самое главное слово в искусстве – это «убедительно». Если живопись убедительна, значит, задача выполнена, а если неубедительна, то совершенно нет. В искусстве доказать ничего нельзя, а убедить можно.
ЭВ: У Вас очень интересный подход. Я иногда смотрю на живопись и могу даже не понимать что изображено на полотне, но вроде бы манит…
Золотов А.А.: Забудьте это слово – «понимать», ничего в ней понимать не надо. Вам это либо что-то говорит, либо не говорит. Живопись при этом на обязательно даже нравится или не нравится, дело не в этом.
Вы можете почувствовать, что это не ваше, но за этим что-то стоит. Значит, это делал какой-то человек с серьёзными соображениями. А в другом случае, живопись вам даже нравится, но появляется такое чувство, что это делал какой-то фигляр, который специально хотел вам понравиться. Ну, так пусть лучше вам какой-нибудь красавец понравится!
ЭВ: Скажите, пожалуйста, сегодня российский язык живописи вписывается в ракурс общеевропейского или нет?
Золотов А.А.: Односложно ответить на этот вопрос я не могу. Что такое общеевропейский язык? Есть язык отдельных художников. Нет никакого общеевропейского языка, есть конкретные люди, которые освоили определённую манеру и как-то выживают, так сказать, себя предлагают, навязывают обществу. Ведь это рынок, никакого общеевропейского языка не существует.
Конечно, человек, который рождён во французской культуре, он – достояние своей страны. Я не могу сказать, что Делакруа русский художник, а Репин французский, нет, но оба гении. Меня Делакруа интересует прежде всего с точки зрения того, что он сказал, а уже дальше можно рассуждать, каким образом французская культура в нём проявилась и нашла себя. Но это уже разговор для теоретических размышлений.
Художник или не художник, и всё.. Знаете, не помню сейчас названия, но у Шукшина есть один рассказ, где один больной, очень честный и несколько разочаровавшийся в себе профессиональный художник решает оставить этот мир и уезжает в глубокую деревню на Алтай. Он там поселяется на естественный ковчег. Выделяющийся, неожиданный, он вызывает к себе интерес. Мужики начинают к нему ходить побеседовать, а женщины начинают волноваться, зачем они к нему ходят…
В итоге он умирает, болезнь его доканывает, но один из этих деревенских мужиков его спрашивает: «А ты, собственно, кто?». И тут замечательный трагический ответ: «Был художник, а оказывается – не художник». То есть, он был художник по профессии, окончил что надо, научился рисовать… Может быть, он был к себе слишком строг, не знаю… Самооценка – сложное дело, сложное.
