Пример Англии, с её знаменитой историей о происхождении слова «сноб», очень пригодится нам для нашего повествования. В Петербурге Павловское общество «забурлило» — поддержана идея о создании мемориала Ивану Петровичу Павлову в пригороде, в Колтушах.
Все тоталитарные государства, созданные в первой половине прошлого века и в ряде случаев продолжающие курс на нищенский эгалитаризм, основанный на азиатском способе производства, были всегда заинтересованы в видимости цивилизованности своего образования.
Иван Петрович Павлов — ярчайший тому пример. Нобелевский лауреат по физиологии 1904 года — единственный русский учёный, получивший тогда Нобелевскую премию (Бехтереву, например, в ней было отказано), решил остаться в России после событий 1917 года. По сведениям его семьи, он при этом произнёс сакраментальную фразу о революционерах: «Да, это хамы, но это мои хамы».
Иван Петрович Павлов был точкой притяжения всех высокопоставленных визитеров СССР на всём протяжении своей жизни, вплоть до 1936 года, когда он почил в Бозе. А Знаменский собор, где академик и Нобелевский лауреат до последних дней своей жизни служил старостой, собирая копеечки на свечки, был снесён в назидание поколениям, дабы из памяти людей стереть и тень воспоминания о глубоко верующем старике-правдолюбце.
Никакой необходимости в снесении храма, а тем более в создании на его месте станции метро «Площадь революции» напротив Московского вокзала не было. Это была чисто политическая акция.
Сегодня авторы проекта по увековечиванию памяти выдающегося учёного настаивают на том, что основная роль учёного была витриной способности выживания интеллигенции в условиях жесточайшего тоталитаризма.
В мемориале в Колтушах, особенно в кабинете выдающегося учёного, детали, предметы, письма, документы подчёркивают, что Иван Петрович мог многократно уехать из СССР ещё в эпоху существования Ульянова-Ленина как председателя Совнаркома. Швеция, Англия, США и даже Финляндия предоставляли ему не только убежище, но и готовы были создать специально для его научных изысканий целый наукоград. Так было сделано в ту же эпоху для менее известного Петра Капицы в одном из университетских городков под Лондоном.
Иван Петрович Павлов — двоюродный брат моего прадеда Василия Николаевича Павлова, инженера-путейца, номинировавшегося на пост министра и возглавлявшего девять железных дорог, умершего в собственном поезде от тифа, подъезжая к Феодосии, где располагалась его семья. Учёный состоял в переписке с моей двоюродной тёткой (родной сестрой моей бабушки Екатериной Васильевной Павловой) через свою гражданскую жену Марию Капитоновну Петрову.
За все годы пребывания И.П. Павлова в СССР, вплоть до 1936 года, его посетили все высокие гости страны, включая Герберта Уэлса, Бернарда Шоу, учёных-физиков и многих других, хотевших услышать откровенный рассказ учёного не только о положении в СССР, но и о будущем земной цивилизации и путях развития науки в XX веке. Они писали об этом после возвращения восвояси.
В 1923 году советское правительство создало в Колтушах маленькую лабораторию и предоставило Ивану Петровичу особый статус, практически давая гарантию на свободное научное творчество и физическую неприкосновенность ему и его сотрудникам. На всём протяжении научной деятельности И.П. Павлова большевистское руководство сдержало своё слово, за исключением одного случая — случая человека, ставшего прототипом Борменталя в «Собачьем сердце» Булгакова. Это был ученик Ивана Петровича Илья Иванов, погибший в застенках ГУЛАГа в 1930е годы.
Дело Ильи Ивановича Иванова до сих пор засекречено и не подлежит публичной огласке. Учёный занимался пересадкой яичников от приматов человеку и наоборот (Сухумский эксперимент).
Как врач и близкий кругу Павлова, М.А. Булгаков описал это в своём произведении, а образ Филиппа Филипповича Преображенского был во многом списан с самого Ивана Петровича. Писатель был во многом вдохновлён картиной Михаила Нестерова «Иван Петрович Павлов в Колтушах» 1935 года. Художник получил за неё в 1941 году Сталинскую премию, сделавшую произведение образцово-показательной. С тех пор она вывешивалась на всех официальных выставках как предмет особого почитания со стороны властей.
Пример И.П. Павлова, открывавшего все международные научные конференции СССР, становился эмблемой возвышения науки (в этом смысле — интеллигенции) в стране. Однако нельзя забывать о письмах учёного, посланных напрямую Сталину и Молотову о положении СССР и положении здесь интеллигенции. Наивный учёный полагал, что умиротворяющие звонки первых лиц по телефону с увещеваниями относительно его посланий что-то меняют.
Иван Петрович Павлов так до конца жизни и не понял, что жил в хрустальном замке и своего рода башне из слоновой кости. В ОГПУ существовал специальный отдел, занимавшийся лично И.П. Павловым, его окружением, бытом и созданием ему условий для научного творчества. Да ещё такого, чтобы он (не дай Бог) не догадался, что находится в самоизоляции.
Вспомните пример академика А.Д. Сахарова, с которым уже не носились как с писанной торбой, а просто-напросто выслали во внутреннюю эмиграцию в Нижний Новгород, и заперли там под надзором милиции.
И.П. Павлов до конца жизни боролся за свободу слова и свободу вероисповедания, так как был истинным христианином и глубоко православным верующим.
Вернёмся к главному вопросу статьи — о месте и роли интеллигенции в современной России. Она печальна. Если говорить откровенно, то то, что имел И.П. Павлов для себя лично в сталинскую эпоху — это то же самое, но в несколько видоизменённом виде имеет вся социальная прослойка. Государству интеллигенция — это помеха. Значительно проще вершить судьбы людей-масс, по терминологии классика. Интеллигенция, которая даёт стране и миру научные достижения, высокие образцы искусства и культуры и в целом создаёт атмосферу человечности и христианского бытования, не нужна ему и затратна.
Значительно проще наштамповать баллистические ракеты и долбить ими по всем супостатам. Но каждый день на 2-3 каналах телевидения (ОТР, Культура и ряде других) отмечаются дни рождения и знаменательные даты тех, кто представляет цвет нации и мировой культуры в самом широком значении этого слова.
Знаменитая фраза Геббельса о том, что «когда я слышу слово культура, моя рука тянется к спусковому курку», не изжита в ряде стран и в головах ряда людей. Культурный, образованный человек с гражданским пониманием гуманизма — не только необходимое в государственном образовании звено, но без него невозможно цивилизационное развитие страны и гражданского общества.
7 августа мы отмечаем дни рождения выдающихся людей культуры, науки и цивилизации в целом. Среди них — Фёдор Шехтель, Борис Рунге, Луи Армстронг и многие другие. Владислав Дворжецкий и Владимир Басов — выдающиеся деятели русской культуры, также родились сегодня.
Возвращаюсь к началу повествования. При чём здесь «сноб»? Сноб — это обозначение, введённое в Великобритании в начале XVIII века в ходе переписи населения, расшифровывающееся sine nobilitate, что в переводе с латыни означает «без образования и без дворянского титула».
В эпоху начала реформ власти в Великобритании, с появлением широких либеральных идей, «сноб» был своего рода титулом, который уже в XIX веке получил иную лексическую интерпретацию. Стало принято считать, что человек без образования и благородного происхождения начинает кичиться его отсутствием. Поэтому мне смешно и одновременно грустно, когда в современном лексиконе (есть даже издание с таким именем) слово получило противоположное логическое содержание. Сегодня это некое существо, которое кичится преимуществами (иногда надуманными) в сравнении с другими, обладающими качествами и достоинствами, уважаемыми в обществе. Такой человек как сноб так же пренебрежительно относится к другим идеям (например, либерализму), как глухой к речи собеседника в целом.
В России сегодня нет более важной задачи, чем сбережение интеллектуального и гуманистического человеческого потенциала, чтобы сохранить российскую православную цивилизацию на евразийском пространстве. Вопрос только в том, кто это будет делать. Ведь павловых с нами уже нет…
