Мы сегодня выбираем тему Венеции не случайно. Для нас этот город — не просто маяк культуры, это мечта, зачастую недостижимая, к которой тянулись и нередко рвались, изнемогая от боли и исступления при покидающих физических и духовных силах, выдающиеся люди российской истории разных эпох. Люди, не поверженные и не разрушенные силами зла; высокие окормители русской культуры и русской цивилизации.
Что это мы всё: Россия да Россия? Мы, родившиеся и прожившие большую часть своей жизни в этой стране, впитали в себя широко распространенную химеру о том, что Россия — духовный пуп Земли. Посетив Оптину пустынь, Киево-Печерскую Лавру, Троице-Сергиеву Лавру мы и в самом деле начинаем думать, что прикоснулись к чему-то вечному, промыслительному и отчаянно значительному…
Так ли это? И так, и не так.
Так, потому что высокая русская духовность ничего не имеет общего — вообще ничего — с окружающей её действительностью. Попытки великих объяснить связь между действительностью и русской духовностью не увенчались успехом. Достоевский, Чехов, Толстой, Булгаков разводят руками и говорят: «Ну, почему высокая духовность рождает чудовищ, Шариковых?», и уж совсем необъяснимо, почему шариковыми всегда руководят швондеры разных разливов и в разные эпохи. Это что, судьба такая?! Да нет, это размеры большие.
Невозможно проводить реалистично скрепы на такой огромной территории. А духовность в этом имеет потребность. В этом сермяжная правда русской цивилизации. Размеры, масштаб и отсутствие большого количества промыслительных личностей делают практически невозможным, чтобы один Иоанн Кронштадский, даже положив себя на алтарь Отечества до конца, заслонил собою Отечество от лавины швондеров. Дело тут не в национальности и не в этническом происхождении, и даже не в отсутствии религиозности и духовности, а в том, что в обществе всегда найдутся мерзавцы, которые будут играть на низменных чувствах простых людей.
Не так, потому что русская духовность имеет ответ на проблемы вокруг себя. По этой причине в России делается всё возможное, чтобы не допустить массового приближения народа к высоким образцам культуры не только в своей стране, но даже за рубежом.
Достаточно посетить службу в Соборе Св. Марка в Венеции, чтобы понять, что надо делать, чтобы отстоять русский дух, российскую цивилизацию и вступить в полосу процветания и движения к гуманистическим идеалам навсегда.
Венеция — не просто город, судьба мира. Это не просто лицо Европы. И даже не просто смысл европейской демократии. Человек, оказавшись в этом городе, хоть бы это был и Шариков, не говоря о Швондере, расцвел бы.
Я, сидя на площади Св. Марка, наслаждаясь видом соревнования голубей за крошки хлеба, брошенные им туристами, и видами прекрасных строений — выражение абсолютного духа европейской цивилизации, беседовал с официантом-итальянцем лет 25ти, работающим в одном из самых дорогих кафе в Европе.
Наша мирная беседа, носившая глубокий философский характер, свелась к тому, что это кафе — единственное на площади, где мне по карману выпить кофе эспрессо. «Дайте мне, пожалуйста, чек за кофе, — сказал я. — Я их обычно не беру, но этот я отдам в музей моего имени в качестве доказательства моим соплеменникам, что я действительно выпил чашку кофе на площади Святого Марка — иначе мне не поверят!», — сказал я ему.
Все знают, что чашка кофе на человека на этой площади — самая дорогая в мире. Действительно, я обошёл шесть кофеен и цены зашкаливают. Там, где я наконец сел, была самая низкая цена, но кофе оказался по цене основного блюда в дорогом ресторане.
Официант спросил у меня: «Кто вы по профессии? Почему вы обращаете внимание на такие мелочи?». Я ответил ему, что читал Филиппа Котлера и знаю, что самое примитивное — это устанавливать непомерную цену на кофе, в то время как хозяин может зарабатывать на площади Св. Марка тысячью других способов, не отталкивая туристов дикими проявлениями стяжательства. Например, объявив, что в этом кафе подают блюдо Казановы, съеденное им перед последним побегом из тюрьмы — казематов Палаццо дожей. Или, например, можно в кафе исполнять песни, которые поют гондольеры на День Венеции. Такой праздник, отмечаемый ежегодно, является одним из самых красочных в Европе, тогда все гондольеры в праздничных одеждах выходят в море. Или можно сказать, что в этом кафе побывал Сергей Дягилев перед тем, как принял решение навсегда остаться в Венеции чтобы остаться в Вечности.
Здесь я вернусь к главной мысли о том, почему представители высокой русской культуры мечтали и мечтают связать свою судьбу с этим удивительным городом — Венецией. Причина проста: он своим видом, своей архитектурой, своей духовностью наполняет высокими чувствами сердца любых людей. От жителей Заполярья до населения острова Вануату. Здесь невозможно не думать и не мечтать о Высоком.
Среди достопримечательностей Венеции, кроме площади Святого Марка, основные святыни города — сам Собор, базилика с гробницей святого апостола, Палаццо Дукале с его потрясающей архитектурной концепцией дворца-города, где размещены все службы от Сената до казематов, в которых были заключены преступники, есть ещё порядка тысячи мест, включая соборы, дворцы, картинные галереи, некрополи.
Вблизи, на острове Сан Микеле, похоронены Сергей Дягилев, Иосиф Бродский и порядка 28 представителей высокой русской культуры и истории. Здесь можно видеть могилы русских дворян, которые посчитали необходимым упокоиться на святой земле итальянской культуры.
Не могу не сказать несколько слов и о русских корнях российской дворянской культуры, отмечающих жизнь Венеции. Практически на каждом участке крупнейших каналов, включая Гранд Канале, есть дворцы, где и поныне живут потомки русских аристократических домов, в том числе породнившиеся с родовитыми итальянскими семействами (в силу понятных причин многие не хотят, чтобы их фамилии звучали сегодня).
В Венеции люди живут и творят в своих собственных домах, которыми они владеют длительное время, вплоть до семи веков.
Как мне стало известно, не менее 14 российских дворянских родов и поныне проживают в Венеции и даже время от времени общаются между собой. Им доставляет удовольствие говорить пусть и на ломаном, но русском языке, и есть коллективную пищу на православные праздники. Так, например, две семьи делают куличи на Пасху и красят яйца, приглашая к себе гостей, посылая за ними собственный катер с водителем, чтобы они отведали кусочек кулича и похристосовались.
Когда я об этом узнал, у меня потекли горячие слёзы по лицу. Не потому, что речь идёт об аристократах, а потому, что несмотря на все тяготы, ужасы российской истории они смогли сохранить теплоту родного бытования и русскую духовность.
Я не удивлён, что в Венеции эти ощущения лишь усиливаются, потому что здесь обостряются все чувства, даже чувство любви к родине и близкому человеку. Здесь, в столице европейской культуры, в Венеции, и не может быть иначе.
