Дмитрий Владимирович Ханкин, арт-директор и совладелец галереи «Триумф»; на открытии 46 Антикварного салона справедливо заметил примерно следующее: «Мы имеем такой рынок искусства, который мы имеем. Пусть это 10 хороших вещей, но они есть. И нам придётся с этим жить в ближайшие месяцы». Читай: до следующего Антикварного салона. С этим трудно поспорить, ведь мероприятие действительно знаковое и отражает картину рынка. Но только о причинах обозначенного явления не стал распространяться ни уважаемый галерист, ни кто-то другой.
Так вышло, что причины явления во многом раскрыло другое мероприятие, одновременно открывшееся в столице. Это выставка «Охотники за искусством» в Музее русского импрессионизма, посвящённая советским собирателям искусства. Она представляет собой презентации собраний нескольких известных коллекционеров с краткой биографией «охотников». Это далеко не самые крупные владельцы предметов искусства в России.
Кинорежиссер Соломон Шустер (его коллекция богатейшая из представленных), переводчик-синхронист Алексей Стычкин, врачи Александр Мясников и Арам Абрамян, дипломат Владимир Семенов, агрофизик Абрам Чудновский, механик Иосиф Эзрах, физик Илья Палеев, экономист Яков Рубинштейн, историк Сигизмунд Валк, нефтехимик Игорь Афанасьев и искусствовед Валерий Дудаков смогли собрать произведения музейного уровня, далеко не всегда относящихся к произведениям современного искусства с возросшей со временем стоимостью.
При этом биографический материал некоторых из собирателей ставит немало вопросов и наводит на размышления об особенностях российского рынка искусства.
Прежде всего, в ряде случаев неясны источники приобретений. Да, выдающимся врачам пациенты делают дорогие подарки в соответствии с их интересами, так происходит всегда и всюду. Да, есть видные учёные в советскую эпоху имели неплохой доход. Но есть и случаи вовсе необъяснимые. Вопросы вызывают и обстоятельства нелёгкой жизни самих коллекционеров, подчас незаконно терявших часть своих добросовестно приобретённых коллекций.
Игривые мифы о том, что страстные коллекционеры советской эпохи рылись по помойкам, скупали за бесценок рухлядь на барахолке «Измайлово», а затем жили в коммуналках чуть ли не на этих произведениях звучат неубедительно. Хотя в редких случаях, возможно, так оно и было; такое явление известно и на мировом рынке.
А ведь в Музее русского импрессионизма выставлены лишь единицы, которые могут себе позволить выйти из тени на всеобщее обозрение, и то благодаря энтузиазму крупнейшего энтузиаста и собирателя современного искусства В. Дудакова.
Дело в том, что во времена Временного правительства (в феврале-апреле 1917 года) была создана комиссия по охране памятников под руководством Горького-Бенуа, которая занималась описью коллекций. Большевики, пришедшие к власти, провозгласили, что все выдающиеся предметы искусства являются достоянием народа, и национализировали сначала крупнейшие собрания, принадлежавшие царской семье и знати: Юсупова, Строганова, Шереметева, Шувалова и других, а затем в 1920 году организовали сбор антикварных вещей у населения.
В воспоминаниях участника событий А. Бенуа содержатся сведения о том, что экспроприаторы нередко оставляли часть полюбившихся коллекций себе (он даёт прямую ссылку на семью Троцкого, например). Насколько масштабным было это явление — остаётся только догадываться, исследователей не интересует такой аспект, ведь никто не осмелится покушаться на святая святых.
Официально в ранний период советского времени основные предметы из русских коллекций были национализированы. Но часть из них была либо расхищена, либо вывезена за границу с целью продажи.
Оставшиеся произведения редко оставались у владельцев. Богатые до революции люди не могли удержать в своих руках то, что они могли себе позволить хранить и пополнять в царское время. Особенно те, которые оказались в блокадном Ленинграде — известно, что в период Великой Отечественной войны ценнейшие предметы искусства сдавались на барахолках за кусок хлеба.
Банкирский дом Бурцевых и всё их основное имущество, например, в 1918 году было национализировано. Их коллекция распродавалась через созданную ими книжную лавку, затем — через аукционы. Остаток коллекции сохранялся до ссылки в 1935 году, в 1938 году бывший банкир и букинист А.Е. Бурцев был расстрелян и реабилитирован лишь в 1963 году. По данным В. Дудакова, часть его коллекции была унаследована театральным художником В. Гилевым.
Во время войны советский рынок искусства пополнился и за счёт европейских приобретений, когда у оккупированного населения в Германии и других странах появилась возможность изымать художественные ценности или скупать их за бесценок. Известны дела, связанные с советскими военачальниками той поры, по которым проходила, например, певица Лидия Русланова, посаженная в тюрьму, но затем отпущенная на свободу.
Проблема даже законных приобретений той эпохи, как показывают эти дела, была связана прежде всего с отсутствием надлежащей документации.
Не менее спорны и внутрироссийские источники поступления произведений 1920-1930-х годов, когда враги советской власти (как старые, так и новые — жертвы внутрипартийной борьбы) подвергались конфискации имущества. Оно распродавалось на аукционах и тоже частью попадало в коллекции состоятельных людей того времени.
А ведь многие из них затем были реабилитированы; получили ли выжившие и семьи загубленных людей компенсации или возврат ценностей? Коллекционер Игорь Афанасьев, например, был вынужден их выкупать и в дальнейшем (боясь новой экспроприации) хранить у друзей.
Вся эта пестрота возможностей формирования коллекций и сформировала современный российский рынок искусства. К этому можно прибавить лишь ценности, украденные у добросовестных собственников бандитами. Немудрено, что малая толика такого рынка сегодня может быть легально продана, показана людям и возвращена в научный обиход.
Это создаёт сложности для коллекционеров сегодняшнего дня. Те, кто могут себе это позволить, предпочитают сегодня или собирать современное искусство, или делать приобретения на Западе, прежде всего через Sotheby’s и Christie’s. Таковы крупнейшие музеи страны и собиратели (Дмитрий Рыболовлев, Алексей Егоров, Борис Фридман и др.
Несколько десятилетий назад были проведены скандальные реформы по приватизации, легализовавшие капиталы. Но аналогичных реформ для предметов искусства не проводилось. Это, безусловно, тормозит развитие отечественного рынка. Хотя как это сделать, сохранив лицо и безопасность владельцев при полном отсутствии реституции?
