Игорь Алексеевич Башмаков — учёный, лауреат Нобелевской премии, получивший её в составе
В своём выступлении на «Климатическом форуме городов России» Игорь Алексеевич выразил пожелание о том, чтобы наша страна выбрала путь сохранения природы, и не разошлась в этом общемировым трендом.
Культурно-политический журнал «Э-Вести» попросил И.А. Башмакова в интервью прояснить свою позицию и рассказать о том, что делать в этом направлении.
ЭВ: Игорь Алексеевич, Вы говорили о том, что можно использовать энергию с применением новейших технологий едва ли не вполовину эффективнее. Во что упирается их применение, почему есть сомнения в правильности пути энергоэффективности?
Башмаков И.А.: В 1993 году, когда я писал книжку, я выделял 16 барьеров, но сегодня можно объединить их в 4 основных барьера:
- Недостаток информации, когда люди просто не знают, что есть возможность, и эта возможность привлекательна технологически и экономически. Одно время в Москве были плакаты: «Экономьте электричество». Я спрашивал, зачем эти плакаты повесили на чёрном фоне, чтобы людей привлечь сидением в темноте? Вы напишите, что человек сэкономит свои деньги, сэкономив электричество. Нарисуйте кошелёк, чтобы людям было понятно, для кого, для чего и как они это делают. Если вы покупаете светодиодную лампу вместо лампы накаливания, вы её окупаете на несколько месяцев. Это очень эффективное вложение собственных денег и семейного бюджета. То же самое в промышленности, в электроэнергетике, на транспорте. Из-за недостатка информации вы принимаете решения по стереотипам, не очень доверяете новым технологиям.
- Нехватка мотивации. Наше правительство считает, что для того чтобы эти процессы шли, достаточно того, что все сами этим займутся. В таких странах, как США, Китай или Западная Европа государство специально мотивирует потребителей к тому, чтобы они вкладывали средства в повышение энергоэффективности. Например, в жилищном секторе, где, как правило, за счёт государства покрывается 20-25% затрат. В такой сфере, как гидроэнергетика, роль государства намного меньше. Есть большой потенциал экономии электроэнергии на таких установках, как электродвигатели. На промышленных предприятиях и электростанциях немного лиц, принимающих решение, а там, где таких лиц много, вам нужны мотивационные схемы. И даже для бизнеса они нужны. У нас мотивационных схем очень мало.
Первое, на чём стали экономить, когда наступил кризис – на программе энергосбережения и повышения экономической эффективности, по которой выделялось ежегодно 7 млрд рублей в регионы. На три года прекратили финансирование, а я думаю, что навсегда. Половину сэкономленных денег направили на Чемпионат по футболу. Для нас футбол, в котором мы никаких успехов не имеем, почему-то оказался важнее энергоэффективности.
- Недостаток координации. У нас непонятно, кто в государстве за это отвечает. Назначили Министерство энергетики. Оно какое-то время этим занималось, потом сказало, что оно лучше бы координировало деятельность только топливно-энергетического комплекса. Сейчас у нас проблемой энергоэффективности занимаются несколько ведомств: Министерство экономики, Министерство энергетики, Министерство строительства и ЖКХ, целый ряд других. Нет достаточной координации на федеральном уровне и нет лидера, который мог бы этим заниматься. Поскольку на федеральном уровне перестали финансировать региональный, то там координация тоже практически пропала.
- «Длинные» деньги. Для многих проектов энергоэффективности нужны «длинные» деньги, кредиты, «зелёные» кредиты. У нас механизмы «зелёного» льготного кредитования практически не развиты. Хотя у нас много проектов, которые достаточно быстро окупаются, но для того чтобы они появились на поверхности и стали видимыми, нужны «длинные» деньги. Например, я – главный энергетик на предприятии, прихожу и прошу денег на замену оборудования. Ему говорят – уходи, у меня других дел полно. А если он приходит и говорит: вот, есть налоговые льготы, льготные кредиты для установку энергоэффективного оборудования, то финансовый директор сразу за это ухватится. Главный энергетик – не самое главное лицо на предприятии, но именно он может инициировать такие проекты. Здесь пропадают очень большие возможности.
ЭВ: Как Вы думаете, сможет ли это быть решено в течение 5 лет?
Башмаков И.А.: Здесь только вопрос лидерства. Пока разговоры приводят к выводу, что это хорошо «у них на Западе», а мы другие, особенные. Вот они все дураки, развивают альтернативные источники энергии, не понимают, что это будет дорого, а мы умные, будем сидеть на угле, нефти и газе и радоваться жизни.
Что такое дорого и что такое дёшево? В других странах ту же долю дохода тратят на энергию, что и мы, а во многих странах даже меньше.
Когда мы садимся в Мерседес и одеваем западные костюмы, у нас ноги и руки на месте, мы знаем, на какие педали нажимать, никаких проблем. Но как только мы начинаем заимствовать какие-то хорошие идеи, в смысле политики повышения энергоэффективности, развития возобновляемых источников энергии, мы сразу же говорим: мы особенные. Это очень странная такая вещь, когда мы пытаемся какую-то проблему решить, мы часто вместо того чтобы искать решения, мы ищем аргументы, почему этого делать не нужно. Если наше правительство начнёт реально не только говорить, но и действовать, это будет решено.
ЭВ: Вы уповаете в основном на государственное регулирование, а почему бы Газпрому и частным компаниям не возглавить процесс?
Башмаков И.А.: В нашей стране вертикальная система управления. Эта система управления сформировалась у нас ещё со времён Византийской эпохи, и такая у нас пирамида власти. Стоял князь, затем царь, коммунистический лидер. И, к сожалению, пока сверху кто-то не крикнет, ничего не изменится. Даже когда он крикнет, не всегда делают.
Хотя на местном уровне люди для себя это делают. Например, если я включу все осветительные приборы в своей квартире, то в сумме у меня выйдет меньше 80 ватт. У меня на кухне установлено окно с коэффициентом теплопередачи 0.95. Когда мы делали тепловизионный снимок, моё окно держит тепло лучше, чем стены в моём доме. Мне это интересно, я этим занимаюсь.
Люди этим лично занимаются, но вопрос в распространении этих людей. Таких мер поддержки у нас мало. Сейчас Фонд содействия реформированию ЖКХ запустил один проект, который подразумевает, что если вы в своём многоквартирном доме сэкономили больше 10% на энергоснабжение, вам государство даст льготы. Здесь проявился очень интересный феномен. Наши люди не любят получать стимулы по факту, но любят, чтобы им дали деньги авансом. И чтобы потом за них не отчитываться. А здесь новая технология, когда вам дадут деньги по результату. Люди относятся к такой технологии с настороженностью: а вдруг не удастся, а вдруг не дадут? Но даже если не дадут, вы все равно сэкономите какое-то количество денег. Надо всё-таки учиться получать награду по результату, а не потому, что вы намерены получить какой-то результат. У нас ждут премирования за намерения.
ЭВ: У нас есть большие компании, имеющие глобальные контракты. Я имею в виду Газпром, Роснефть… Когда я читаю их годовые отчёты, они пишут, что заинтересованы в технологиях. Возможно ли, что они возьмут это на себя и продвинут энергоэффективные технологии?
Башмаков И.А.: Компания Шелл сегодня лоббирует в голландском правительстве увеличение мощности ветровых электростанций на шельфе в 4 раза. Потому что они – специалисты по строительству платформ на шельфе, и завоёвывают теперь совершенно новый рынок.
Когда в 2000 году мне вручали премию, вместе со мной вручали премию и компании Шелл, которая построила систему электроснабжения в деревнях Южной Африки. Там стоит столб, на нём солнечная панель, от него 3 розетки, одна для телевизора, а другая – для системы освещения, а третья для других электробытовых приборов. И пластиковая карточка. Заплатил – получаешь электроэнергию, деньги кончились – иди, купи в магазине новую. Они уже 20 лет этим занимаются, ищут себе новые ниши.
Если наши компании этого не будут делать, то их будущее будет очень туманно.
ЭВ: Но Вы пока среди наших компаний не видите таких?
Башмаков И.А.: Вижу, начали уже думать. Не скажу какая компания – такое условие договора – но есть такие компании.
