Наш сегодняшний рассказ о том, почему ординарное стихотворение А. Пушкина «Клеветникам России» — ответ на нападки на страну депутатов французского парламента во главе с Лафайетом, вызвало не только бурю паневропейской полемики у современников, но и по касательной оказало влияние на сегодняшний день.
Профессор Мариэтта Чудакова считала Россию страной европейской культуры, географически расположенной в Азии. Сегодня азиатские связи России ставят под угрозу историческую особенность нашей уникальной европейской цивилизации. Да, в России сложилась особая, единственная в мире особенность, когда развитие её культуры идёт по литературоцентричному пути. Неудивительно, ведь только сфера литературы у нас — сфера нормальных человеческих изъяснений и человеческих отношений в целом.
Везде в мире поэт только поэт, но не поэт — «наше всё», хотя поэт тоже ошибается…
В споре Пушкина с Вяземским последний осудил позицию Пушкина по польско-литовско-украинской проблеме, где Пушкин настаивал на великодержавно-шовинистическом подходе к решению «западного вопроса»: на уничтожении польско-литовской и украинско-казачьей идентичности. В то время большинство дворянской интеллигенции из окружения поэта во главе с Вяземским осуждало его за это.
Пушкин — великий поэт, но он бы велик как поэт, как прорицатель. Но Пушкин не мог быть велик в решении судьбы России в промыслительном плане. Спор с друзьями-поэтами тому доказательство.
Литературоцентричность в России, сложившаяся в первой трети XIX века, перешла и в XXI век. В мире словесности России и сегодня допускаются «излишества» с точки зрения властей, где каждый на свой лад борется за «устои».
Как говорила Мариэтта Омаровна, политическая традиция в России — античеловечная и антицивилизационная. Суть её позиции сводилась к тому, что духовность, борьба с насилием и этика во властных структурах не только отсутствует, но и приветствуется. Исследователь неоднократно говорила о том, что за XIX век было казнено более 1000 человек, в то время как в России в известный период Сталиным и Молотовым «в день подписывалось до 3000 расстрельных приговоров». И так на протяжении 50 лет.
Температура насилия временами утихает, временами нарастает, но фон насилия продолжает действовать и поныне. Отсюда и проистекает литературоцентричность — единственная форма «выхлопной трубы» гражданского общества, где граждане выражают свои чаяния через талантливых словесников и таким образом обмениваются между собой мнениями.
Депутат Европарамента — иранка по национальности, выступая в защиту женщин на своей исторической родине воскликнула: «Мы будем до конца бороться за жизнь нашего народа, и наши сердца не знают страха».
В России есть пословица: «Всякая блоха неплоха». Но так получается, что плоха, и всяких блох давят в репрессированном, капсулированном и герметичном обществе.
Марлен Дитрих встала на колени перед русским писателем Константином Паустовским во время своего единственного визита в СССР в 1964 году в Центральном доме литераторов. Но почему?
Кем была в то время Марлен Дитрих? Актриса в этот период была мегазвездой, эмблемой западной, прежде всего западно-либеральной культуры. Она отвергла ухаживания Гитлера, Риббентропа, Эдварда VIII, но якобы состояла в романе с мужем Любови Орловой Александровым, который перенёс черты возлюбленной в созданный им образ жены (в пользу этой версии свидетельствуют цвет волос, линии бровей и т.п. советской кинозвезды).
Марлен Дитрих в это время — посланец западной культуры, западной цивилизации в страну, которая во всём мире считается континентом насилия или, согласно позднему высказыванию Рональда Рейгана, «империей зла». О том, что Россия в ту эпоху стала очагом глобального насилия, было известно как из уст патриарха Тихона (его оценка ситуации от 19 марта 1918 года), так и от многочисленных перебежчиков и людей, лично знакомых с руководителями большевиков. Большевики — орден меченосцев, члены которого поклялись служить орудиям насилия до конца своих дней.
Однако в произведении Достоевского «Бесы» всё это было уже описано за 60 лет до известных событий. Как на Западе, так и в России (об этом пишет Бердяев) феномен исследования невиданного социального эксперимента базировался не на понимании и изучении текущих событий, безусловно не имеющих аналогов в истории, а на тщетном поиске примеров в недавней и давней истории.
Визит Марлен Дитрих подавался в нашей стране как признание западной культурой достижений советской, а затем и всей советской цивилизации. Так и не было осознано и понято до конца, что вставание на колени перед некрупным, далеко не эмблематичным писателем было поводом показать в СССР всему миру, что на Западе знают и наблюдают за всеми движениями в сторону гуманистических ценностей в нашей стране, считая их героическим подвигом. Даже если в центре внимания был небольшой рассказ о забытой старушке-матери успешной дочерью в цветущей и преуспевающей советской действительности.
Всеобщая паутина, накрывшая тенью российское общество, не способна забить глухой ватой все щели человеческого сознания. Через газеты, прессу и литературу пробиваются промыслительные чаяния и настроения глубинного народа, ради которого и существует литература, прогресс и поступательное развитие гуманизма.
Европа, частью которой цивилизационно является Россия, с ужасом смотрит за судьбой огромной цивилизации, всё больше засасываемой пылесосом чуждых ей ценностей, уже однажды приведших к трагическим последствиям, результатом которых было «зарыть в землю 60 миллионов невинных душ за утопию» (А.Н. Яковлев, из Предисловия к «Черной книге коммунизма»).
