В последнее время Иран не сходит со страниц политической прессы – то в стране повышенная смертность от нового коронавируса, то санкции, то убийство, то ещё что-то. А эта страна великой древней культуры, на наш взгляд, достойна большего внимания.
Мы решили исправить несправедливость и рассказать читателям «Э-Вести» о том, что происходит в этой закрытой стране в плане культуры. В этом нам любезно помогла научный сотрудник Государственного музея Востока Полина Коротчикова – человек, который глубоко знает и любит Иран, его самобытную древнюю культуру.
ЭВ: Полина, Иран есть и на протяжении длительного времени оставался традиционной страной, практически не затронутой европейской культурой, если я правильно понимаю. Иранцы продолжали жить так, как жили их предки. Если сравнить XIX и XX века, то насколько сейчас культура и быт Ирана изменились?
Полина Коротчикова: То, что Иран в XIX веке продолжал жить как жили их предки — это не совсем так. Они пытались быть современными и активно играли на дипломатической сцене того времени: заключили договор с Францией, потом с Британией, с Россией.
Сохранилось много воспоминаний дипломатов и путешественников, где говорится о том, что персидские шахи прекрасно понимали, что надо двигаться в сторону будущего, и со второй половины XIX века они пытались реформировать страну. Это вылилось в создание первых образовательных учреждений, министерства науки, начало выпуска газет (это была инициатива шаха – начать печатать газету при дворе). Да, обычные люди пытались существовать в рамках традиционного быта, но и они двигались в сторону европеизации.
После смены власти, с приходом Пехлевидов, страна стала трансформироваться в сторону очень «жёсткой» европеизации. Если посмотреть фотографии Ирана 1960х годов, то мы увидим современную архитектуру, женщин в мини-юбках; в стране появились возможности для получения женщинами образования и так далее. В целом, Иран со второй половины XIX века сумел существенно наполниться европейской культурой.
Иран изначально – это страна культурной традиции, где принято ценить свою историю, своё прошлое, глубоко изучать собственную литературу, поэтому они себя всегда преподносили и преподносят как просвещённое государство.
Если мы общаемся с иранцами, то понимаем, что это совершенно европеизированные люди, если вычеркнуть политическую составляющую, в которой людей заставляют существовать. На самом деле, я не знаю иранцев, полностью довольных режимом, которые бы полностью поддерживали наложенные на них ограничения. Они в целом образованные и европеизированные люди. Видимо, это связано с тем, что им близка история развития Ирана, они стараются вспоминать деятелей прошлого, цитировать своих поэтов.
ЭВ: Какие вещи в бытовой культуре всё-таки остались неизменными? В чём иранцы такие же, как и в XIX веке?
Полина Коротчикова: Базары и ремесленное производство. Хотя торговля и ремёсла тоже немножко изменились. По аналогии с советским временем: помните, хохлома или гжель существовали как часть государственной системы? У них произошло то же самое, хотя сами иранцы считают своё искусство по-прежнему традиционным.
Сохранились кофейни. Как раньше люди собирались в кофейнях, обсуждали события, декламировали стихи, так они делают и сегодня. У них сохранились эпические представления, где человек стоя нараспев рассказывает истории и использует при этом специальные картины, сделанные художниками кофеен – он иллюстрирует таким образом свой рассказ. Эта традиция тоже не умерла.
И живы иранские религиозные мероприятия, посвящённые шиитской истории. Каждый год иранцы отмечают годовщину Битвы при Кербеле, в которой внук пророка Мухаммад Хусейн ибн Али с небольшим войском потерпел поражение от халифа Язида I и погиб. Иранцы совершают шествие, в ходе которого в память этого трагического события наносят себе увечья, плачут — иными словами, ежегодно переживают это событие каждый внутри себя.
Сохранился и традиционный иранский театр Тазийе, где они устраивают представления, реконструируя события из прошлого (Битвы при Кербеле). Театр в нашем понимании этого слова запрещён, потому что с точки зрения Ислама это вещь двусмысленная.
ЭВ: Та красота, которая есть в фондах Музея Востока, она в целом сохранилась? Или это осталось, скажем, в XIX веке и не перешло в XX?
Полина Коротчикова: В большинстве своём — да. Они продолжают делать это, прежде всего — знаменитые ковры.
У них изменилось то, что связано с металлом — чеканка, например. Если присматриваться, то видно, что современные вещи немного грубее, это не то мастерство, которое было в XIX веке.
Сохранилась и миниатюра. Но есть традиционные миниатюристы, а есть те, которые работают в сладковатом, я бы даже сказала «гламурном» жанре. Их миниатюры написаны уже больше в европейском стиле, но с кисточками, красками… Такие миниатюристы пытаются идти в русле европейских традиций, но это всё равно это остаётся местным производством. Они продолжают это делать, и это прекрасно.
ЭВ: Если сравнить частный дом иранца в XIX веке и сейчас, то в чём будут основные отличия? Есть то, что совсем потеряно?
Полина Коротчикова: Во-первых, это керамика и изразцовое производство. Они что-то продолжают делать в этом направлении, например, проводят реставрацию, но это уже совсем не то. Иран больше не делает той качественной керамической посуды, которую делал в XIX веке.
У них также была живопись, напоминавшая русскую парсуну. Она представляла собой миниатюру, портрет в стиле европейского искусства. Это тоже ушло, этому на смену пришёл реализм — как в европейской живописи, но со своей самостью.
В Музее Востока есть прекрасные миниатюры на стекле, вернее, под стеклом. Этого тоже больше нет.
Кроме того, иранцы продолжают делать лаки, у них остаётся лаковое производство на базе папье-маше. Это, с одной стороны, лёгкие вещи, с другой — прочные: шкатулки, пеналы и прочее. Современную продукцию вообще нельзя сравнить с тем, что было. Поэтому можно считать, что продолжать эти традиции Иран уже не может.
ЭВ: Как воспринимались ранее европейцами иранцы в XIX веке и как воспринимаются сейчас, с точки зрения бытовой культуры?
Полина Коротчикова: Впечатления европейцев об Иране XIX века и о нынешнем Иране вообще нельзя сравнить. В XIX веке их поражали грязь на улицах и в домах, болезни, множество бедных, базары, запутанные улицы (не было понятно, где начинается и заканчивается город, потому что иранцы делают глинобитные дома, где жизнь вся жизнь сосредоточена внутри — нет ни стен, ни окон), неприкосновенная территория гарема.
Европейцы прошлого женщин в Иране в основном не видели, а если видели, то случайно. Исключение составляли врачи, которые были туда допущены. Они описывали костюмы, которые подглядели в щёлочку. Нужно сказать, что раннее описание методическое и очень часто нелестное. Во второй половине XIX века отмечали странную одежду женщин.
Так, например, во время визитов Насреддин Шаха в Россию он полюбил балет, и по возвращении одел всех дам в гареме в балетные пачки. Пышнотелые иранки в белых пачках и белых носочках выходили на улицу в чёрных покрывалах. Это производило странное впечатление, потому что у европейцев было представление об иранках-персиянках с томными очами, в сказочных образах. А они приезжали и видели такие формы, в пачках и чадорах, и были недовольны.
Сейчас в больших городах молодые женщины и дамы среднего возраста, одевая чадоры, стараются обойти правила и выглядеть модно, насколько они могут: чтобы платочек чуть свисал с головы, чтобы была видна прядь волос, серёжки. Чёрные чадоры, конечно, дают определённое общее впечатление.
Иран также выгодно отличается от других стран Востока тем, что там нет ощущения, что тебя разглядывают, хотят потрогать. При общении с иранцем возникает впечатление, что ты общаешься с европейцем. Это почти Турция, только режим намного жёстче. Если бы не знание о том, где ты находишься, можно было бы представить себя в европейской стране с поправкой на купола мечетей.
Подводя итог, современные впечатления европейцев создают разительный контраст с воспоминаниями об Иране XIX века, они значительно лучше.
ЭВ: Что лично Вы любите в культуре Ирана?
Полина Коротчикова: Культура Ирана достойна самого высокого уважения тех, кто глубоко понимает её достоинства. Причём в самых разных областях. Если иранцы что-то делают, то они это делают, как правило, хорошо. К тому же, они очень вежливые, куртуазные, лёгкие в общении, они встают с места, когда заходит женщина. Это влияет на все области искусства и на его восприятие.
Что касается лично меня, то я люблю классическую иранскую литературу — поэмы Низами, и могу читать их бесконечно. Существует представление, что женщины Востока забитые в своих гаремах, но когда читаешь классическую иранскую литературу, то понимаешь, что это совсем не так. Они очень сильные!
