6 июня весь мир отмечает День русского языка. Для одних русский язык — это средство коммуникации, для других — средство обретения славы, денег, почёта и особого места под солнцем. Авантажность этого праздника состоит в том, что русский язык — это язык огромного культурного цивилизационного пространства, объединённого древнейшей лингвистической традицией, которую, по словам Казановы, Жан-Жак Руссо считал испорченным наречием греческого языка.
Выдающиеся писатели, лингвисты, мыслители, учёные по-разному воспринимали русский язык: как по форме (некоторые считали его резким и неприятным на слух), так и по содержанию.
Некоторые путешественники позднего Средневековья отмечали его высокую степень ассоциативности. Так, в примере с кнутом, олицетворявшем в XVII-XVIII веках целую идеологему.
Льюис Кэррол, побывавший в России и познавший русский язык, обращал внимание на его красоту и глубину. Полиглот и философ Фридрих Энгельс, который всю жизнь переписывался с русскоязычными абонентами только по-русски, также указывал на его многоплановость, ёмкость и глубину.
Я хотел бы высказать особое мнения относительно другого аспекта «великого и могучего»: его междунардно-политическую, объединительную, консолидирующую роль. Русская литература — как проза, так и поэзия, блекнет на фоне русской устной традиции. Русская речевая традиция — столь же огромный, значительный мировой культурный ресурс, как и её литература. Хочу привести только один пример: пословицы и поговорки.
В народе говорят: «Тихо едешь — дальше будешь», или «Баба с возу — кобыле легче» (часто последнюю пословицу употребляют применительно к властям). Так разговаривают представители всех сословий: от пресловутой интеллигенции до работяг, работающих на стройке или селе.
Пришедшие к власти в 1917 году представители разночинской интеллигенции относились к главному национальному достоянию — русскому языку известно как… Об этом писали многие, и эта тема «живописцами» преподносится исключительно в серо-чёрных тонах. Для просветителей и носителей великодержавного русского языка главным была не его красота, а то, что они могли делать с теми, кто также является его носителем. А думали они лишь как сделать так, чтобы лимон был выжат дважды..
О русском языке и о культуре заботились два иноверца (поначалу — три) в правительстве большевиков. Даже о сохранении культуры в целом, в том числе материальной, «членам ордена меченосцев» было заботиться не с руки. Перед ними стояли глобальные мировые задачи — отнять и поделить в глобальном масштабе.
Я вырос в двуязычной среде, о которой учёные говорят: «Мальчик был билингвом». Моя бабушка с моим появлением на свет ушла на пенсию с должности профессора МГИМО, чтобы воспитывать меня в духе великодержавного русского языка со всеми вытекающими отсюда последствиями. С 4-х лет я слушал в записи «Арлезианку» в исполнении Яхонтова, бабушка читала мне вслух «Графа Нулина» и с утра до вечера заставляла меня слушать пластинки с романсами в исполнении Н. Обуховой и Ф. Шаляпина, наряду со Вторым концертом С. Рахманинова.
Видя такой «беспредел», мой упрямый отец, вторым достоинством которого была решимость в доведении поставленной цели до конца, с утра до вечера занимался со мной испанским языком. Он пел, танцевал, читал прозу и стихи, заставлял писать меня по-испански, когда я и по-русски не мог толком говорить, чтобы приобщить меня к испанской культуре.
Так в моей семье шёл раздел двух межцивилизационных войн, но победа осталась за обеими цивилизациями. Любовь к русскому языку и его знание привиты мне бабушкой и её русскоговорящим окружением, прежде всего, её образованной сестрой, говорящей на 8 языках, двумя бонами — Кларой Ивановной Шрёдер и Натальей Евгеньевной Гарф. Эта любовь легла в основу выбора моей профессии — преподавателя высшей школы (я 46 лет отдал научно-педагогической деятельности, из которой большая часть велась мной на русском языке).
Любовь к испанскому языку лишь подчёркивала во мне уважение и трепет к богатству и промыслительной воле русского народа как носителя удивительного цивилизационного ресурса знания русского языка.
И последнее. Моё глубокое убеждение состоит в том, что желательно знать все языки, существующие на планете, включая суахили, кечуа, гуарани и западно-картвельские диалекты грузинского языка. Но без знания русского языка, а затем и испанского, люди не получат доступ к красоте, глубине, роскоши и богатству мысли и культуры, созданному на русском и испанском языках.
