Речь сегодня пойдёт об очень важном вопросе: о том, что такое национализм и «с чем его едят», на примере региона Испании — Каталонии, делающем попытки разобраться в вопросах независимости.
Здесь, как и в остальной Испании знают, что первый человек, живший на Британских островах 60 тысяч лет и обнаруженный археологами — женщина с чёрным цветом кожи. Несмотря на это, в Каталонии всё же расцветает национализм.
Карл Маркс говорил о том, что чтобы узнать о том, кто находится перед тобой, надо его попробовать на «националистический зуб» — хотя бы спросить о том, как он относится к евреям. Скажите, пожалуйста, можно ли сегодня считать «марксову» формулировку национализма работающей? Конечно, нет.
Почему это так? Нет причин упрекать людей в том, что они такие, какие они есть: баски, каталонцы, евреи, русские, украинцы, алеуты или жители островов Вануату. Сегодня мир не делится на чёрных и белых, на жёлтых и рыжих, на серо-буро-малиновых-в-крапинку или каких-либо других ещё. Мир делится на сверхбогатых (которых меньше 1% населения Земли) и на всех остальных.
Я побывал на днях в Барселоне, Каталонии и получил несказанное удовольствие от одного очень важного обстоятельства: есть такая страна — Испания, которая изо всех сил старается доказать себе и всему миру состоятельность формулы «Монархия для всех республик».
Придуманная на заре современной испанской демократии гениальным коллективом отцов-основателей испанской конституции во главе с просвещённым монархом и не менее просвещённым, образованным герцогом Кадисским (он умер в полной нищете и деньги на его лечение давал сам король из собственной казны), казалось, незыблема. Основатели создали формулу, согласно которой Испания — единственная европейская страна, которая при всех своих «за» и «против» существует как братская страна регионов.
Благодаря ей в Каталонии процветает национальная культура: как в политике, так и в культуре. Здесь процветают каталонские язык, фольклор, архитектура и религиозный культ, зачастую переходящий границы разумного. Реалии таковы, что в кафедральный собор города помолиться могут бесплатно войти только верующие из числа проживающих в Барселоне по предъявлении внутреннего паспорта с адресом Барселоны, другие испанцы и иностранцы будут платить 9 евро чтобы приложиться к святым мощам.
Одновременно в Каталонии набирает силу национальное экономическое движение — ведь нет восстановления национальной культуры и экономики без опоры на национально ориентированное предпринимательство.
Мы видим, что в Каталонии среди 8.5 миллионов человек люди, желающие выйти из состава Испании, по количеству ничтожно малы, но большинство из них хочет сохранить особое лицо Каталонии во всём. Такие имена как Андреу Нин, Х. Мауриньо считаются чуть ли не святыми всем левым спектром каталонского политического бомонда.
Так что хотят в основном каталонцы (8/9 депутатов каталонского парламента — «каталонисты», люди, ориентированные на каталонские исторические ценности)?
Даже коммунисты в Каталонии должны быть прежде всего каталонскими. Коммунисты-ревизионисты здесь должны носить печать каталонских ревизионистов, каталонских же коммунистов. Главная ценность коммунистического движения в Каталонии — это «особенности коммунистического воззрения каталонского разлива». В разговорах с каталонцами неожиданно можно узнать, что каталонский пролетариат — пролетариат только потому, что он каталонский.
Я ничего не имею против (более того, я только приветствую), если каталонские язык, культура, гастрономия, живопись, архитектура, мировосприятие и даже каталонская католическая церковь будут иметь право на существование и длительную историческую перспективу. В Кафедральном соборе Барселоны до сих по существуют кресла, оставшиеся от конклавов (сохранены имена кардиналов), собиравшихся раз в год для решения собственно каталонских религиозных вопросов. Но ставить вопрос о том, что помойка на углу — испанская, а не каталонская, потому что её не убирают именно испанские власти, а не потому, что налицо недогляд каталонских властей — это уже чересчур.
Если говорить по существу, то Испания никогда не отпустит Каталонию из своих цепких экономических объятий, но ведь и Каталония никогда не будет доводить до степени высокого накала отношения между двумя сторонами в экономической сфере.
Регион 80% инвестиций имеет из Европы и из Испании — но всегда через Испанию, а поставки каталонской продукции в мир (60% от объёма) идут через Испании главным образом в Европу. Лишь 40% испанской каталонской продукции, произведенной каталонскими производителями, идёт помимо Испании в другие регионы: Азию, Африку, Латинскую Америку и страны Восточной Европы.
Подробные исследования, написанные лидерами каталонистов (Артуро Мас и другими), излучают свет и радость по поводу перспектив выхода Каталонии в свободное экономическое плавание, но они не подтверждаются ни реальностью, ни повседневными фактами из мировой экономики.
Долгожданный прорыв Каталонии на просторы Восточной Европы, а тем более России и Украины, увенчался тем, чем и должен был «увенчаться»: замиранием внешнеэкономической деятельности региона и сосредоточением экономических усилий на развитии внутрифедеральных связей в отношении с Мадридом.
Да, в Каталонии идёт строительный бум. Это средиземноморский регион, привлекающий жителей вкладывать в недвижимость на Коста Брава. Откровенно говоря, строительство здесь — это один из основных локомотивов каталонской экономики в целом. Но процент привлечения средств в эту сферу ограничен.
Мой прогноз — пресловутые 30% инвестиций, необходимых для вложения в строительную индустрию Каталонии на ближайшие 3-5 лет, могущих сделать эту отрасль общеиспанским локомотивом, исчерпаны. Арабские и американские инвестиции (прямые или опосредованные) будут вкладываться через инвестиционные или фондовые организации в другие проекты. В частности, в инновационные отрасли Испании, такие как телефония, мобильная связь, биотехнологии — всё то, что будет давать быструю отдачу в течение 6-12 месяцев, а не 3-5 лет.
Теперь о главном. Национализм сегодня — это не печатное слово. Это уже не мат, но и не литературное выражение. Обратите внимание, что культурный и образованный каталонец, безмерно ценящий достижения своей культуры и гордец по отношению к своему языку, никогда не станет высокомерно себя вести по отношению к французу, итальянцу и тем более испанцу. Для него баски, галисийцы, андалузцы и жители Сантандера — это братья, единомышленники, одноверцы.
В Испании везде едят и пьют одинаково, у всех один менталитет, образ жизни. Говорить, спорить, убеждать они умеют в одном режиме. Уважение к семье и предкам в Каталонии такое же, как у басков (здесь также сохранились фуэрос в том виде, в котором они существовали в XVII веке). Поэтому баскское движение карлистов проводит свои собрания в Каталонии на Еврейской горе (Монхуич).
Но глава в основном баскского движения карлистов — потомок Бурбона Уго де Пармы, вступил в Каталонскую компартию. Видимо, в знак протеста за то, что его не слышит и не понимает испанский бомонд.
