Крылатое латинское выражение «После смерти — лечение» означает бессмысленность и входит в десятку наиболее употребимых. Сегодня мы это высказывание применяем к российско-европейским политическим отношениям.
Речь пойдёт о политическом диалоге, который отсутствует, а не о торгово-экономических отношениях между двумя сторонами. Я, как руководитель Центра средиземноморских и южноевропейских исследований Института Европы в первой половине 2000х годов, могу смело констатировать, что такого низкого уровня политического диалога как ныне у России с ЕС не было никогда.
Латинская пословица относится к документу, который служба европейских внешних связей во главе с Жозепом Боррелем вынесла на всеобщее обсуждение 16 июня 2021 года, но она лишь отчасти отражает суть вопроса. Ни о каком лечении речь идти не может, потому что документ констатирует только первую часть пословицы — физическую смерть политического диалога, так как служба Ж. Борреля говорит об отсутствии взаимопонимания и сотрудничества с нашей стороны.
Цитируем документ: «В нынешних обстоятельствах о сотрудничестве можно говорить лишь в отдаленной перспективе».
Отсюда и жесткая риторика в стиле военно-политического альянса НАТО, где изобилуют такие глаголы как constrain (сковывать). В некоторых документах европейская сторона и употребляла вместо «сковывать» «ограничивать».
Предшественница Борреля Федерика Могерини в 2016 году выдвинула 5 пунктов, согласно которым диалог между Россией и Европой мог бы быть возобновлён. Нам представляется важным сегодня перечислить эти пять пунктов, во-первых, потому что ни один из них не выполнен, во-вторых, потому что они легли в основу трёх принципов Жозепа Борреля.
- Выполнение Минских соглашений (имеется в виду урегулирование вокруг Донбасса и Луганска);
- Укрепление отношений со всеми членами «Восточного партнёрства», включающего Армению, Азербайджан, Белоруссию, Грузию, Молдавию и Украину, и всеми странами Центральной Азии;
- Устойчивость энергетической безопасности, исключение гибридных угроз и создание условий для стратегической коммуникации;
- Укрепление демократических основ в России;
- Развитие контактов между народами и поддержка российского гражданского общества.
В дополнение и развитие этих пунктов Боррель выдвинул три пункта, на которые будет делаться акцент в отношениях с Россией:
- Давать отпор;
- Сковывать;
- Взаимодействовать.
Представляется целесообразным рассмотреть лишь третий пункт, так как первые два носят явно непродуманный характер и имеют форму воинствующей риторики, не подходящей для нынешнего этапа российско-европейских отношений.
Европейский Союз в лице службы Борреля очень подробно расписывает возможности третьего принципа: это развитие отношений в сфере борьбы с изменением климата, распространением коронавирусной инфекции, сотрудничество в Арктике, работа над урегулированием региональных конфликтов. Подчёркивается заинтересованность ЕС по целому ряду конкретных направлений торгово-экономических свзязей:
В частности, Евросоюз призывает Россию снять ограничения на ввоз сельскохозяйственной продукции.
Главное, чем обладают «три принципа» — это пафосом созидания. Европейский Союз остаётся верен принципам Real Politik и здравого смысла, в отличие от принципов НАТО, где есть всего-навсего два принципа — «оборона и диалог» с акцентом на первое слово.
Европейский Союз в условиях выхода из постпандемической ситуации устремляет свой взор на укрепление экономики и социально-экономической сферы внутри группировки. Объединение имеет настолько сложную социальную повестку дня, тем более на фоне постоянных брожений и социальных конфликтов (последний — в Берлине, где погибло 10 полицейских), что говорит о неминуемом росте леворадикальных настроений в большинстве стран европейского ядра.
Евросоюз, в отличие от США, экономически и политически зависит от РФ, и сравнивать американскую риторику с европейской неразумно хотя бы по той причине, что по объёму торгово-экономических связей Европа и США применительно к России находятся на разных уровнях таблицы партнёров. Если Европа — в начале списка, то США — в конце.
